Вечная весна (Егор Летов, 21–22 февраля 1991)
Под столетними сугробами библейских анекдотов, похотливых православных и прожорливых католиков, покинутых окопов и горящих муравейников
Вечная весна в одиночной камере
Под затопленными толпами домами, площадями, многолюдными пустынями, зловонными церквями, раскалёнными хуями и голодными влагалищами
Вечная весна в одиночной камере
Сквозь зеркальные убежища, словарные запасы, богохульные мыслишки и непропитые денюжки, обильно унавоженные кладбища и огороды
Вечная весна в одиночной камере
Воробьиная
кромешная
пронзительная
хищная
отчаянная стая голосит во мне
Вечная весна в одиночной камере
Сотни лет сугробов, лазаретов, питекантропов, стихов, медикаментов, хлеба, зрелищ, обязательных лечебных подземельных процедур для всех кривых горбатых —
Вечная весна в одиночной камере
Воробьиная
истошная
оскаленная
хриплая
неистовая стая голосит во мне
Вечная весна в одиночной камере
Комментарии
Стихотворение опубликовано в книгах:
Присутствует на следующих релизах:
Песня исполнялась на следующих концертах:
Примечания
ВЕЧНАЯ ВЕСНА
Ключевая вещь в истории создании всего альбома. Именно после ее написания стало окончательно ясно, что то, что мы делаем — это не просто накопление нового материала, который может впоследствии быть как угодно собран, назван и запущен, а нечто особенное. Новое. Цельное. То, чего мы не делали никогда раньше. (Не считая в какой-то степени мой сольник «Прыг-Скок», который также являлся как бы «концептуальным», но строился вокруг некоего костяка основных, незыблемых вещей, к которым можно было что-то добавлять, что-то безболезненно выкидывать — все равно суть не менялась.) Здесь же все стало ясно — ничего лишнего, случайного в новом альбоме не будет. Кроме того, после этой песни я внутренне ощутил, что произошло что-то очень важное — как бы взят новый уровень.