Егор Летов |
1999.09.16 |
к/т «Ленинград», Москва, Россия |
Егор Летов |
1999.09.16 |
к/т «Ленинград», Москва, Россия |
Сетлист
Фотографии
Пресса
Война на Заречной улице
Акустический концерт Егора Летова в кинотеатре «Ленинград»
Интрига певца Егора Летова известна давно и, кажется, всем — в восьмидесятые годы самый стихийный музыкант-антикоммунист, а года так с девяносто второго — последовательный анпиловец, с оговорками — национал-большевик и совсем уж безоговорочный патриот СССР. Лидер группы «Гражданская оборона», которая в этом году гастролировала в Америке, празднует пятнадцатилетие и выпустит три новых альбома, поставил свою чумазую, бесконечно изобретательную панк-музыку и столь же сиятельную бранную поэзию на карту «советского национализма». Панк — империал, панк — национальный кредит. В «Своём среди чужих, чужом среди своих» Лемке-Кайдановский звал таких — хам и дурак.
Концерт в «Ленинграде» — это стандартный (разве чуть укороченный) the best of Егора, который он последние лет шесть только и играет на публике. Самые сильные и известные песни: «Моя оборона», «Родина», «Всё идёт по плану», «Про дурачка», «Харакири», «Мимикрия». Плюс редкая для акустики вещь «Детский мир», редкая вообще вещь «Какое мне дело» и другие. Отсутствовала пятнадцатиминутная поэма «Русское поле экспериментов», которой «Оборона» по привычке заканчивала каждую свою игру.
Забавно — Летов уже лет десять поёт на вполне разрешённых мероприятиях, а аура их меж тем нисколько не меняется: истошное подростковое вече, отряды милиции (теперь даже конной), наказания дубинкой, скидывания зарвавшихся детей со сцены, приказ «если все не сядут на места, концерт будет прекращён» и т. д. Голос Летова, всегда и везде срывающийся на крик. Песни — как камни с души. Гитара Летова — теперь не на ремне, но на патронташе. По окончании программы осипший охранник роняет в зал неизменное: «Так, ребятки, всё как договаривались — спокойно на выход».
Самый неожиданный момент концерта — чужая (Дмитрия Кузьмина) песенка «Кончились патроны», никогда, кажется, Летовым живьём не исполнявшаяся. Самый красивый его момент — песня на стихи Окуджавы из телефильма «Кортик» — «а если я погибну, пусть красные отряды (2 раза) отплатят за меня...»
Если ранее, в самом начале девяностых, коммунизм Егора был по-чевенгурски нутряным и метафизическим, то теперь он просто отчаянно детский и киношный. Главное — определиться: за луну ты или за солнце, за советскую страну либо пузатого японца. Свежие песни Летова особенно твердолобые, однобокие и неправдоподобно цельные. Неудивительно—при подразумеваемом девизе «Чапаев и полнота», при помыслах о той единственной гражданской, при прозрачном принципе «компот я люблю, но ворованных компотов не пью» (как говорили в соловьёвских «Ста днях после детства») — по-другому не получится. Похожи эти песни как раз на раннего Окуджаву — странным образом. (Что до арбатского барда, то Летов и ранее его цитировал — «новые родятся командиры», а «Песенку Верещагина» даже и исполнял.) Мракобесы из «Гражданской обороны» и иже с ними — играют в комиссаров в пыльных кедах, в надежды маленький оркестрик— и хорошо играют. Летовский инфантилизм, ясное дело, террибль — не чета курьерам, мальчикам банананам и даже плюмбумам. Но война Летова при этом — исключительно из любви к искусству. Исключительно за достояние республики, разбитую голубую чашку и мундштук Забелина из всё того же «Своего среди чужих».
А в остальном — простите пехоте.
[Максим Семеляк, Время «Московские новости» № 175 (322)]
Воспоминания
Комментарии