Сто лет одиночества (Егор Летов, декабрь 1990)
И будет целебный хлеб
Словно нипочём
Словно многоточие
И напроломное лето моё
Однофамильное
Одноимённое
Губы в трубочку
Нить — в иголочку
Не жисть — а сорочинская ярмарка!
Заскорузло любили
Освинело горевали
Подбрасывали вверх догорелую искорку
Раскрашивали домики нетрезвыми красочками
Назывались груздями, полезали в кузова
Блуждали по мирам, словно вши по затылкам
Триумфально кочевали по невымытым стаканам,
по натруженным умам
По испуганным телам
По отсыревшим потолкам
Выпадали друг за другом как молочные зубы
Испускали дух и крик
Пузырились топкой мелочью
В оттопыренных карманах деревянных пиджаков
Кипучие могучие никем не победимые
Словно обожжённые богами горшки
А за спинами таились
Лыжи в сенях
Санки
Салазки
Сказки
Арабески
На седьмой день ему всё остопиздело:
Пускай всё бурно расцветает кишками наружу
На север на запад на юг на восток
Пусть будет внезапно
Пусть будет неслыханно
Пусть прямо из глотки
Пусть прямо из зеркала
Безобразно рванёт из-под кожи
древесно-мясные волокна
Моя самовольная вздорная радость
ЧУДОВИЩНАЯ весна!..
Чтоб клевать пучеглазое зерно на закате
Целовать неудержимые ладони на заре
Топни ногою
и вылетят на хуй все стёкла и двери
глаза вилки ложки
и складные карманные ножички
Ещё одна свирепая история любви
Грустная сказочка про свинью-копилку
Развесёлый анекдотец про то как Свидригайлов собирался в Америку
Везучий, как зеркало, отразившее пожар
Новогодний, как полнолуние, потно зажатое в кулаке
Долгожданный, словно звонкое змеиное колечко
Единственный, словно вскользь брошенное словечко
Замечательный, словно сто добровольных лет
Одиночества.
Ранний вариант текста был опубликован в статье «200 лет одиночества» (Контр Культ Ур’а № 3):
«СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА»
И будет целебный хлеб
словно нипочем
словно многоточие
И напроломное лето мое
однофамильное
одноименное
Губы в трубочку
Нить в иголочку —
Не жисть, а сорочинская ярмарка!
Заскорузло любили
Освинело горевали
Подбрасывали вверх догорелую искорку.
Раскрашивали домики нетрезвыми красочками
Разгрызали матерыми зубами горделивые словечки
Удачно нахлобучивали шапочки на дивные лбы коренные человечки
Жестоко обижали неуклюжего зверька
Не играли с ним в мячик
Не кормили с ложечки сладеньким медиком
Не дарили глупых книжек с яркими картинками
А за спиной...
А за спиной притаились
лыжи в сенях
санки
салазки
сказки
арабески
По лицу струились молочные реки
А на седьмой день ему все остопиздело
Махнул рукой
И ногою: ТОП!!
Пускай все бурно расцветает кишками наружу
На север на запад
на юг на восток
Пусть будет внезапно
Пусть будет неслыханно
Пусть прямо из глотки
Пусть прямо из зеркала
Безобразно рванет из-под кожи древесно-мясные волокна
Моя самовольная вздорная радость
ЧУДОВИЩНАЯ ВЕСНА!!!
Чтоб клевать пучеглазое зерно на закате
Целовать неудержимые ладони на заре
Хлопни в ладоши
И вылетят на хуй все стекла и двери глаза вилки ложки
и складные карманные ножики
Еще одна свирепая история любви
Грустная сказочка про свинью-копилку
Развеселый анекдотец про то как Свидригайлов собра́лся в Америку
Везучий, как зеркало отразившее пожар
Новогодний, как луна, потно зажатая в кулаке
Долгожданный, словно звонкое змеиное колечко
Единственный, словно вскользь брошенное словечко
Замечательный, словно сто добровольных лет
Одиночества.
Комментарии
Стихотворение опубликовано в книгах:
Присутствует на следующих релизах:
Примечания
«Сто лет одиночества» — отсылка к одноимённому роману Габриэля Гарсиа Маркеса.
СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА
Главный мой стих того времени. Манифест.
См. также