источник: | |
дата: | 2011 |
издание: | Русская рок-поэзия: текст и контекст. Сборник научных трудов. Выпуск 12. Екатеринбург, Тверь, 2011 |
текст: | А. С. Новицкая (Калининград) |
фото: | |
см. также: |
источник: | |
дата: | 2011 |
издание: | Русская рок-поэзия: текст и контекст. Сборник научных трудов. Выпуск 12. Екатеринбург, Тверь, 2011 |
текст: | А. С. Новицкая (Калининград) |
фото: | |
см. также: |
Творчество Егора Летова представляется нам феноменом по следующим причинам.
При всей своей монологичности, оно оказало решающее влияние на формирование мировоззрения не одного поколения причисляющих себя к советской и русской панк-культуре как музыкантов и поэтов-песенников, так и слушателей. Творчество Летова имеет закрытый характер, оно не предусматривает никакого диалога: автор констатирует, и весьма своеобразно, те или иные факты бытия, не заботясь о том, как отнесутся к этой констатации реципиенты. Тем удивительнее, что реципиенты — поклонники — с восторгом принимают данную модель мышления и следуют ей.
Другое необъяснённое свойство летовского творчества — его несомненная современность, вопреки тому, что реалии, к которым обращается автор, сделались делами давно ушедших дней. Антисоветская направленность его текстов по-прежнему воспринимается как актуальная, несмотря на то, что многие из сегодняшних реципиентов СССР не застали.
Главным же парадоксом всего летовского творчества мы полагаем то, что при абсолютной мрачности и безысходности текстов и песен творчество Летова несёт в себе заряд однозначно положительной энергетики, и даже наиболее негативные тексты, вроде «Оптимизма», провозглашающего: «Мы скоро умрём», — воздействуют на реципиента противоположным ожидаемому образом. Деструктивное в летовском пространстве оказывается конструктивным, пессимистичное воспринимается как жизнеутверждающее.
Однако наблюдается в художественном пространстве Летова и обратная тенденция, связанная с использованием концепта веселья, который достаточно частотен в его текстах и стихотворениях.
Весёлое традиционно воспринимается человеческим сознанием как позитивное. Ушаков объясняет «веселье» как «беззаботно-радостное на-строение (с его внешними проявлениями), весёлость»1. В психологии веселье — «беззаботно-радостное состояние, выражающееся в склонности к забавам, шуткам, смеху»2. Однако в контексте творчества Е. Летова, как мы увидим ниже, веселье не содержит ничего «беззаботно-радостного».
Песня «Хорошо!!» имела, очевидно, для автора большое значение, поскольку это же название он дал альбому 1987 г. Текст песни начинается словами:
Без передышки убивают свинцом
Молодые излишки под колесом
Угарным газом потянуло с полей
Всенародным указом становись веселей
Угарным газом потянуло с полей — хорошо!!
Во-первых, бинарная оппозиция «хорошо — плохо» переворачивается здесь автором, ибо лексемой «хорошо» обозначается здесь как раз обратное3. Во-вторых, упомянутое «веселье», имеющее принудительный характер, конечно, не содержит ничего весёлого и, тем более, радостного в контексте изображаемой ситуации. Но в этом тексте концепт веселья ещё не раскрывается с той ясностью, которая будет наблюдаться позднее.
В том же 1987 году была записана песня «Детский мир», где на первый план выходит иллюзорность любых совершаемых лирическим героем действий:
Я стрельну себе в висок — потечёт веселый сок.
Если это повторить — будет вдвое веселей.
Почему кровь — «весёлый сок»4? Суицид преподносится здесь автором как игровое действие; смерть иллюзорна, она может повторяться, и тогда вызванное ею веселье умножается. Весь текст «Детского мира» пронизан образом игры. Иллюзорность бытия ещё не до конца осознана Летовым как поэтом, он придёт к этому чуть позднее5, но ощущение нереальности всего существующего уже формируется в текстах поэта. Поэтому и смерть — явление не столько страшное, сколько весёлое, ибо воспринимается не всерьёз.
Подобное же видим мы в тексте «Иваново детство», где Егор Летов затрагивает военную тему:
Иваново детство — дело прошлое
Шёл весёлый год войны.
Вообще, изображение войны у Летова двояко. С одной стороны, вой-на может быть долгой, страшной, несущей горе и усталость (как в песне «Дембельская»), но это встречается редко. В художественном пространстве Летова война, чаще всего, — процесс бурный, изображённый яркими красками, несущий участникам даже удовольствие. Даже в «Дембельской» наблюдаются:
Холода, тревоги, праздники войны
А в тексте песни «Ещё немного» о войне лирический герой говорит так:
Наточу я шашку поострей
Веселей, братишка, веселей!
И здесь уже совсем не то «веселей», что было в песне «Хорошо!!», проникнутой страхом. Здесь «весело» значит «бесстрашно». Весь текст песни — изображение некоего фэнтезийного действия, и лишь по использованию отдельных лексем реципиент может догадаться, что речь идёт о бое. Автор рассказывает, что ожидает того, кто будет действовать «веселей»:
Загорятся крылья на ветру,
Повторятся сказки наяву.
Живые ливни брызнут нам в глаза,
Земные боги выйдут нам навстречу.
Мы видим, что концепт веселья в творчестве Е. Летова всегда появляется именно там, где автор упоминает о смерти. Категорию смерти мы полагаем главенствующей во всём художественном пространстве, созданном текстами Егора Летова6. Иногда эта связь неоспорима, как, например, в песне «Вершки и корешки», посвящённой памяти Дмитрия Селиванова7, чьё самоубийство в 1989 году произвело на Летова огромное впечатление. Это событие отражено не в одном тексте, однако песня «Вершки и корешки» нас интересует в данном случае именно в той степени, в какой содержит рассматриваемый нами концепт.
Музыкант Селиванов удавился шарфом.
Никто не знал, что будет смешно
Никто не знал, что всем так будет смешно...
Летов в этой песне предельно сближает смерть и смех. Автор приглашает посмеяться над тем, что он изображает. Это может показаться абсурдным, если не брать в расчёт другую посвящённую Селиванову песню: «Харакири», — где автор говорит об этом самоубийстве не со смехом, а с яростью:
Мой друг повесился у вас на глазах
А все вы остались такими же.
Подобные же эмоции будит в реципиенте и упоминание о том, как «всем будет смешно»8. Изображаемое «веселье» усиливается последующим:
Мир пробудился от тяжёлого сна
И вот наступила ещё большая весна
Под тяжестью тел застонала кровать
Такое веселье просто ё... твою мать
Следует упомянуть, что исполнение этой песни сопровождается плясовым мотивом в быстром темпе. Лишь последняя строка полностью раскрывает подлинную причину всепоглощающего веселья, царящего в тексте:
А своей авторучки я сломал колпачок
По дороге навстречу шёл мёртвый мужичок
Завтрак, ужин и обед
Мужичок мёртв, а мы ещё — нет!
В этой заключительной строке Летов провозглашает торжество жизни, которое и является поводом для веселья, сопровождающего этот текст, полный упоминаний о смертях, и все другие тексты, в которых смерть и веселье соседствуют. Демонстративное равнодушие к смерти (всегда неизбежной) и объясняет такое использование автором концепта веселья.