Интервью с Натальей Чумаковой из «Гражданской обороны»

Тридцать лет назад в Омске возникла «Гражданская оборона», ставшая одной из самых знаменитых советских рок-групп.

Её лидер, Егор Летов, выступал в Великом Новгороде дважды — с сольным концертом в Антонове осенью 2001 года и в ноябре 2007 года — за два с половиной месяца до смерти. В среду в кинотеатре «Новгород» показали документальный фильм «Здорово и вечно» — о «Гражданской обороне» в восьмидесятые. Его представила зрителям режиссёр, оператор, бас-гитаристка группы, жена Егора Летова — Наталья Чумакова. «Вашим новостям» она рассказала, что организатор показа в Великом Новгороде, директор Бюро приключений «53 тура», «подкупил» её тем, что, как и она, является болельщиком «Спартака».

— А за кого болел Егор Летов?

— За ЦСКА, но у него менялись пристрастия, болел за тех, кто более «дико» играл.

— За пределами сцены он был Егор или Игорь?

— Смотря для кого. У нас с ним друг для друга были свои имена, я о них говорить не буду. Для поклонников, конечно, Егор. А в группе все обращались друг к другу по имени-отчеству. Это ещё вторым основателем группы Кузьмой было заведено — «Игорь Фёдорович», «Константин Валентинович».

— Игорь Фёдорович рассказывал в интервью, что в детстве несколько раз пережил состояние клинической смерти. Он вам говорил, с чем это связано?

— У него вроде была родовая травма. Он был очень болезненным в детстве. Не переносил поездок в транспорте и не мог даже поехать из своего района в центр на автобусе. А потом у него это прошло в один момент. Видимо, произошла перестройка организма, которая бывает, когда человек взрослеет.

— Я правильно понимаю, что в родном Омске «Гражданская оборона» не давала концертов никогда?

— С самого начала их там не принимали. Были преследования и прочее. И в какой-то момент Егор сказал: «Мы — новосибирская группа». В Н-ске их, наоборот, очень тепло приняли. Егор месяцами жил там в Академгородке. А то, что в таком городе, как Омск, тогда, в начале восьмидесятых, люди стали заниматься такой музыкой, это странно для меня. Это ведь не только Егор, но и Иван Морг, группа «Пик Клаксон».

— Вы несколько лет прожили в Новгороде. Расскажите, пожалуйста, про эти годы.

— Я родилась в Киргизии, потом мои родители приехали в Новгород преподавать в педагогическом институте. Мы жили в четырёхэтажном общежитии, от которого к зданию пединститута тянулись яблоневые сады, которых теперь, кажется, нет. Затем мы получили квартиру на улице Кочетова. Со второго по пятый, кажется, класс я училась в школе номер двадцать шесть, по-моему. Но, честно говоря, эту школу, какой бы у неё не был номер, я не люблю вспоминать. Она была очень кондовой. Нас собирали за полчаса до уроков на какие-то линейки, мы стоя слушали гимн, кого-то постоянно пропесочивали... В общем, когда мы переехали в Новосибирск, и я там пошла учиться, то была потрясена, что в школе может быть по-другому.

— С чего началось ваше увлечение рок-музыкой?

— Я недавно рассказывала об этом в интервью... Для поступления в Тимирязевку в Москве (училась я в итоге в академии имени Скрябина) я проходила стажировку в коневодческом хозяйстве в Новосибирской области. Туда в глубинку привозили в основном индийские фильмы. И однажды привели «Взломщика», в котором играли Кинчев, Гаркуша. И я поняла, что есть мир, которого я совершенно не знаю, и он меня очень увлёк. Я слушала много музыки, в русских группах скоро разочаровалась, и вдруг услышала «Гражданскую оборону». Была даже определённая гордость, что такие группы появляются у нас в Сибири. Там ещё были «Калинов мост», «Бомж».

— До «ГО» вы играли в «Начальнике партии». Что это была за группа?

— Новосибирская группа, которой сильно известной стать, к сожалению, не удалось. Мы записали альбом, но не смогли записать вокал, потому что наш вокалист страшно напился и разнёс пол-студии, после чего нас оттуда выгнали.

— Сейчас вы нигде не играете?

— Играть очень хочется. Но я не представляю, с кем после «Обороны» я могла бы играть... Я занимаюсь звукорежиссурой, ремастерингом — опять же «обороновских» записей.

— Будут ли новые диски «Гражданской обороны»? Есть ли песни, которых ещё не слышали?

— Новые издания, конечно, будут — архив ещё не до конца разобран. Хотя выпускать их не очень просто — у нас одна дружественная фирма — «Выргород», это, по сути, один человек — Алес Валединский. Новых песен, видимо, не будет. Есть только один небольшой набросок на диктофоне...

— Где сейчас музыканты последнего состава «ГО»?

— Барабанщик Паша Перетолчин в Москве звукорежиссёром. Мы с ним играли в «Начальнике партии», это он меня учил играть на басу. Гитарист Александр Чеснаков остался в Омске. Я сейчас в Москве. В Омске мне теперь ... нечего делать. И понятно было, что заниматься фильмом можно только в Москве.

— Какую музыку Игорь Фёдорович слушал в последнее время? После его смерти появились команды, которые ему, на ваш взгляд, могли бы понравиться?

— Он всё время слушал американские психоделические и гаражные команды. Слушал и новые группы, но ему мало что нравилось. Мне жаль, что он не услышал последние проекты Лёни Фёдорова из «Аукциона» и Владимира Волкова.

— В 2001 году в интервью в нашем городе Игорь Фёдорович говорил, что есть задумка записать альбом «Русский футуризм» вместе с Фёдоровым и Леонидом Сойбельманом из «Не ждали».

— Да, к сожалению, этот проект не состоялся. Но Лёня Фёдоров это, в общем-то, воплотил в жизнь, записав альбомы на стихи Хлебникова, Александра Введенского — любимого поэта Егора.

— Девяностые годы для «ГО» прошли под знаком политики. А в последние годы её лидер высказывал какие-нибудь политический симпатии?

— Он сказал как-то в интервью, что единственной партией, в которую бы вступил, является «Психоделическая партия России». Но такой партии нет.

— Коллега, гитарист новгородских групп, названий которых не помню, время о времени посмеивается над игрой «ГО», качеством записи.

— Что сказать — не прав ваш коллега, мягко говоря. Можно, конечно, соревноваться, кто лучше сыграет на гитаре, допустим, «Полёт шмеля» — и что, это рок-н-ролл? Нужен настоящий драйв, который идёт через музыку и тексты. А вот кто оценивает музыку по тому, насколько она хорошо записана, по-моему, не прав. На этом много групп погорело — старались записаться получше, а за этим — одна пустота.

— Знаменитые среди поклонников интервью Игоря Фёдоровича в журнале «Контркультура» в 90-м году были подписаны: Серёга Домой, хотя известно, что Летов их сам написал. А существует такой человек?

— Да, это школьный друг Егора. Прозвище пошло от какой-то истории. Но, к сожалению, нам его не удалось отыскать и записать для фильма.

— Как-то вы рассказывали, что Летов нарочно срывал голос, чтобы добиться того вокала, которым спеты его песни.

— На ранних записях его первой группы «Посев» слышен вполне обычный высокий голос. А позже вдруг появляется этот его вокал. Он мне как-то сказал, что нарочно орал в подушку, чтобы добиться такого голоса.

— Все альбомы «Гражданской обороны» были записаны в омской квартире. Игорь Фёдорович рассказывал, что получал предупреждения о выселении. Проблемы с соседями продолжались до последнего?

— С начала восьмидесятых, когда начались записи в квартире, он был в своём подъезде отрицательным героем. Потом ведь появились фанаты, которые сидели в подъезде или под окнами. И Егор старательно распускал слухи, что он переехал. Проблемы с соседями закончились, когда мы на последних альбомах стали использовать электронные барабаны. У одного из соседей родилась дочка, и мы спросили: «Мы не мешаем?». Он заулыбался: что вы, ей так нравится, когда вы играете.

Известный кинорежиссёр Борис Хлебников до 38 лет никогда не слышал песен «Гражданской обороны». А услышав — познакомился с Натальей Чумаковой и стал продюсером фильма «Здорово и вечно». Деньги на монтаж и показ в кинотеатрах собрали с помощью платформы kroogi.com, которая зарегистрирована в Сан-Франциско — любимом городе Егора Летова, где он побывал один раз — в двухтысячные. Сумму, которую рассчитывали собрать за три месяца, люди, любящие «Оборону» собрали за три недели.

Тридцать лет назад, когда «Гражданская оборона» начиналась, шансов на то, что её когда-либо услышат не только соседи по подъезду, но и где-то в Сан-Франциско не было вообще.