источник: | http://www.pravaya.ru/ludi/451/19836 |
дата: | 2010.09.10 |
издание: | Правая.ru |
текст: | Денис Ступников |
фото: | |
см. также: |
источник: | http://www.pravaya.ru/ludi/451/19836 |
дата: | 2010.09.10 |
издание: | Правая.ru |
текст: | Денис Ступников |
фото: | |
см. также: |
Если ты пишешь песни, то есть такой угол в душе или чердак, где сидит Егор. Он оттуда постанывает, подвывает, орёт иногда. Его голос — часть индустриальной симфонии страны, которой сорвало башню. Самые мощные его краски — это ненависть и абсурд. Если Сартр говорил: «Ад — это другие», то послание Летова — «Ад — это я и ты»
Егор Летов (Игорь Федорович Летов) — родился 10 сентября 1964 года, в Омске.
Музыкальной деятельностью занялся в начале 1980-х годов , сформировав в г. Омске вместе со своими единомышленниками (наиболее известный из них, являющийся постоянным соратником Летова, Константин Рябинов рок-группу «Посев» (1982), а позднее рок-группу «Гражданская оборона», также известную публике под аббревиатурами «ГрОб» и «ГО» (1984). Эту же аббревиатуру Летов использовал сам для названия своей домашней студии. На заре своей деятельности музыканты «Гражданской обороны» по причине политических гонений со стороны властей были вынуждены записывать свои музыкальные произведения в полуподпольных квартирных условиях.
В 1987–1989 годах Летовым и его соратниками был записан целый ряд альбомов «Гражданской обороны»: «Красный Альбом», «Хорошо!!», «Мышеловка», «Тоталитаризм», «Некрофилия», «Так закалялась сталь», «Боевой Стимул», «Всё идёт по плану», «Песни радости и счастья», «Война», «Армагеддон-Попс», «Здорово и вечно», «Русское поле экспериментов». В те же годы записывались альбомы проекта «Коммунизм» (Егор Летов, Константин Рябинов, Олег Судаков (Манагер)), началось сотрудничество Летова и Янки Дягилевой.Несмотря на полуподпольность существования музыкантов и ГрОб-студии, к концу 1980-х и особенно в начале 1990-х годов они получили широкую известность в СССР. В начале 1990-х годов Летовым — к тому времени прекратившему концертную деятельность «Гражданской обороны» — в рамках психоделического проекта «Егор и опизденевшие» записаны альбомы «Прыг-скок» (1990) и «Сто лет одиночества» (1992), являющиеся одними из наиболее популярных и любимых в народе его альбомов.
В 1994 году Летов становится одним из лидеров национал-коммунистического рок-движения «Русский прорыв», ведёт активную гастрольную деятельность. В 1995–1996 годах Летов записывает ещё два альбома «Солнцеворот» и «Невыносимая лёгкость бытия». Его группа вновь называется «Гражданская оборона». Оба альбома были выпущены в 1997 году.В 2004–2005 годах не вышли 2 новых альбома группы «Долгая счастливая жизнь» и «Реанимация», а также переиздания альбомов «Солнцеворот» и «Невыносимая лёгкость бытия» которые были пересведены и выпущены под новыми названиями «Лунный переворот» и «Сносная тяжесть небытия» соответственно.
В мае 2007 года вышел альбом "Зачем снятся сны?«.Последний концерт «Гражданской Обороны» состоялся 9 февраля 2008 года в Екатеринбурге.
Егор Летов скончался в возрасте 43 лет, 19 февраля 2008 года у себя дома в Омске, около 16 часов по местному времени. Он был похоронен 21 февраля 2008 года на Старо-Восточном кладбище города Омска, рядом с могилами его матери и бабушки.
Егор Летов не раз силился представить себе тот день, когда его мятежная душа сделает решающий шаг за горизонт. Он пытался изобразить мучительный процесс умирания посредством народного заговора в «Прыг-Скоке», ставил все с ног на голову в жутчайшей «Как в мясной избушке помирала душа», легкомысленно фантазировал на тему «Как-то утром, на рассвете, поезд рельсы потеряет».
Первый день собственной смерти он изобразил несколько лет назад в лирической зарисовке «Без Меня». Строки «На рассвете без меня, на кассете без меня» поклонники «Гражданской Обороны» посчитали очень смешными и наотрез отказывались воспринимать всерьез — видимо, срабатывала некая защитная реакция. Уже 19 февраля, получив сообщение о смерти, многие из них первым делом поставили в свои проигрыватели вещь «Без меня». Летов не любил близко подпускать к себе людей. Многие из бывших друзей и коллег Егора в последние годы рассорились с ним вдрызг. Говорили что-то о предательстве, о непомерно раздутой мизантропии... Самые радикальные намекали на то, что основатель «Гражданской Обороны» якобы довел до самоубийства многих соратников, а сам остался спокойно доживать свой век. «Вы меня простите, это я им говорю, в следующей атаке обязательно сгорю», — нехотя отбрехивался он строками из военной песни, написанной на мотив «Любо, братцы, любо». А недоброжелатели продолжали ему пророчить относительно тихую смерть в собственной постели, что, собственно, и сбылось. Но резонанс от этой отнюдь не героической на уровне массового понимания смерти будет ничуть не меньше, чем от загадочной гибели Виктора Цоя.
Самая главная особенность Летова заключалась в том, что полноценно любить его можно было только издалека. Любое прикосновение к нему грозило лютейшим разочарованием. А он неуверенно чувствовал себя в обществе людей и сравнивал себя «с гробом на колесиках и загнанной мышью». Наиболее полная и справедливая его характеристика — это тема Эдуарда Артемьева из фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих», которую «ГО» пронзительно исполнила на альбоме «Звездопад». Те, кто знал и понимал его при жизни, не могут сейчас сформулировать ничего внятного. А далекие по идеологии и концепции от Летова люди раскладывают по полочкам всю его концепцию, разбирают его творческий метод. Потрясающий комментарий по поводу смерти Летова дал вокалист группы «Ундервуд» Максим Кучеренко:
«У каждого, кто в музыке ориентирован более-менее серьёзно, есть такой тёмный угол в душе, где сидит Егор Летов. Вот он старожил этого архетипического угла или чердака. Вообще он такой герой позднего романтизма 19 века, из которого, как считают некоторые спецы, появились и фашизм и коммунизм. Ботаник-бомбист, размахивающий напалмом. И от того напалма света больше, чем вреда окружающим, и сам весь в ожогах этот герой его. Такой регистратор мрачной правды. Его альбомы — это отчёты прописанные с бухгалтерской точностью. В общем, мы все его любили за то, что он умел ненавидеть. Ненависть — самая яркая, самая жгущая его краска. Обычно такая краска быстро прожигает. Однако он продержался дольше всех, он дожил до «долгой счастливой жизни» и дал знать, что остался не в начале 90-х, но стал достойным сонграйтером и действующим гражданином своей страны в 2000-х.
С Летовым исчез честный социальный функционер — он присматривал за беспризорными юношескими душами. Он делал эту титаническую работу достаточно долго. Это целая педагогика, как у Макаренко. Он вставлял в уста поколению слова ненависти и презрения, и выводил людей из «немых» суицидальных тупиков. Тупая бессловесная ненависть гораздо опаснее беснующегося хаоса. Летов точно определял место прорыва и превращал отморозков в бунтарей.
Если ты пишешь песни, то есть такой угол в душе или чердак, где сидит Егор. Он оттуда постанывает, подвывает, орёт иногда. Его голос — часть индустриальной симфонии страны, которой сорвало башню. Самые мощные его краски — это ненависть и абсурд. Если Сартр говорил: «Ад — это другие», то послание Летова — «Ад — это я и ты».
Летов — крайний левый полюс в рок-поэзии. В его абсурде много юмора, самоиронии, у него все «х...» в нужных местах и если их запикать, то можно всё завалить. Посмотрите на него: очки, полуулыбка, местами разлитой умняк и философия — он интелектуал. Когда говорил, производил впечатление застенчивого парня. Страстный фанат футбола — опять же не русского. Лимонов, Курёхин, весь этот парадоксальный социализм и связи с НБП — это всё фишки практической философии Летова«.
Сейчас мало кто почему-то вспоминает, что Летов был потрясающим лириком. Утонченного поэта он целеустремленно выдавливал из себя по капле — как Георгия Победоносца в одном из своих зрелых стихотворений. Один из его лучших альбомов — «Игра в бисер перед свиньями» — долгое время не издавался в нормальном виде, а в итоге вошел всего лишь как бонус к одному из культовых альбомов конца 80-х «Хорошо!». Песни из этой программы имели мощный потенциал и нетипичный для «ГО» саунд (акустическая гитара + вкрадчивые бонги + парящая губная гармошка Евгения Филатова). Однако Летов, оставивший нам массу дублей большинства своих «программных вещей», как правило, не перезаписывал песни из «Игры в Бисер». А нежнейшую «КБГ-рок» и вовсе объявил приколом, пародией на одного знакомого фаната Бориса Гребенщикова. Летову претила любая предсказуемость — даже если она касалась вкусов его поклонников. И он упорно поступал по-своему, загнав себя в итоге в рамки многозначительного психоделического философа, когда его авторский голос все явственнее тонул в сумеречном вое внутренних ИХ.