ЛЕГЕНДЫ РАССКАЖУТ, КАКИМИ МЫ БЫЛИ...

САГА О ТОМ, КАК Я ПОЗНАКОМИЛАСЬ С ЖЕНЕЙ КОЛЕСОВЫМ И ЕГОРОМ ЛЕТОВЫМ СО ТОВАРИЩИ

В начале лета 1991 года забегает ко мне один приятель и говорит:

— Слушай, тут надо кое-что передать одному очень хорошему человеку — Егору Летову.

— Знать не знаю, кто такой!

— Да ты что?! Вон все заборы-подъезды исписаны: «Гр.Об.», «Егор»!

— Мало ли чего на заборах пишут...

— Ну, в общем, я дал твой телефон, они позвонят. Обещаю, тебе с ними будет интересно.

Сам он познакомился с Егором довольно забавным образом. Встретил на Тишинском рынке и сказал: «Я тебя знаю. Ты — Летов, а я — Семилетов!»

Это может показаться нелепым и даже неправдоподобным, но в 1991 году я совершенно ничего не знала про группу Гражданская Оборона и не слышала ни одной их песни. Хотя любила Sex Pistols и AC/DC, активно посещала концерты питерского рок-клуба, а оба альбома Joy Division занимали верхние строчки моего личного хит-парада.

И вот звонит мне Колесов, забиваем с ним стрелку на станции метро «Тульская». Много лет спустя неподалёку от этой станции Женя открыл своё клуб «Живой Уголок».

— Я буду в грязных шортах, — заявляет он.

— А я в майке с Сидим Вишесом.

Улётная была маечка, надо заметить, особенно по тем временам. Вымутила я её каким-то хитрым способом у датских или шведских панков, которые приезжали вместе с «Next Stop USSR». На чёрном фоне Вишес с ножом, с которого капает кровь, и сбоку надпись: «В своей жизни я любил две вещи — пиво и своё отражение в зеркале».

Приезжаю на Тульскую и обнаруживаю кучу парией в шортах. Пристально разглядывать, грязные они у них или не очень, как-то неловко. Что делать? Сажусь на лавочку с надеждой, что товарищ Колесов идентифицирует меня сам по моей козырной маечке. А на этой лавочке уже о чём-то беседовали два персонажа, одни из них как раз в шортах грязно-жёлтого цвета. И говор у них такой не местный был. Сидим. Они всё муторят о своём, а я по сторонам глазею. Наконец набираюсь смелости и спрашиваю у них:

— Ребята, а вы не меня, часом, ждёте?

— Ну если ты Полина, наверное, тебя...

— Это именно я.

— Я — Женя Колесов, а это — Егор Летов.

— Отлично! Ну что, пойдём покурим?

Мы вышли из подземелья и вольготно расположились в кустах на газоне около метра. Покурили, поболтали о том о сём. Вернее, это был мой монолог. Егору с трудом удавалось вклинить словцо, что совершенно для него нетипично. Обычно много и интересно говорил именно он. Помню, Летов спрашивал, не могу ли я раздобыть ЛСД. Мол, охота попробовать, что за штука такая.

Через несколько дней они зазвали меня в гости на знаменитую квартиру Кирилла Кувырдина на Ленинском проспекте. Именно там, по словам Кости Рябинова, родился логотип «Гр.Об.-Рекордс».

«Мы нашли эту фотографию в какой-то книжке про войну. Па ней бабушка и девочки шли в газовую камеру. Одна девочка была немного в стороне от остальных. Эту фигурку я и предложил в качестве логотипа. Потом Егору дали лист бумаги и он много раз написал: «Гр.Об.-Рекордс».

Обороновцы готовили к выпуску «Прыг-Скок». Показывали мне коллажи и фотографии, которые планировалось включить в оформление обложки. В этот вечер уже Егору удалось блеснуть красноречием.

Позже я рассказывала друзьям, что вот, мол, познакомилась с сибирскими музыкантами. Они такие милы, вежливые, начитанные. Готовят к выпуску пластинку. Только группа у них странно называется: Егор и О***деневшие.

— Да ты никак с Гражданской Обороной стусовалась! «Милые, начитанные...»! Ха! Да они панки ужасные, на их концертах залы разносят. Ты песни-то их слышала?

— Нет, — честно призналась я.

Первый прослушанный мной альбом этого замечательного коллектива назывался «Прыг-Скок. Детские песенки». «Какой же это панк, — подумала я. — Типичный гараж». Второй — «Сто лет одиночества»...

САГА О ТОМ, КАК БЫЛА НАПЕЧАТАНА ВКЛАДКА К ВИНИЛУ «ПРЫГ-СКОК»

В 1992 году приезжавшие в Москву Егор, Кузя и Нюрыч зависали в Измайлово на съёмной хате своего новосибирского приятеля Жени Грехова. Я тоже любила туда захаживать. У Грехова было много разнообразной музыки, редкое видео, там часто собирались развесёлые компании. К тому же эта «земляничная поляна» находилась в 15 минутах ходьбы от моего обиталища. У Жени был какой-то бизнес и фирма «Золотая долина», которая, кроме всего прочего, морочилась с выпуском альбомов «Попс», «Всё идёт по плану» и «Прыг-Скок».

Говорит мне как-то Грехов:

— Ты ж вроде как полиграфией занимаешься? Нам бы вкладку к винилу напечатать.

— Давай напечатаем!

Забираю уже знакомый мне макет, показываю его своим коллегам, а они мне в один голос: «Не-е-е, это тебе никто не напечатает!»

— Почему?

— Ну почему-почему, а сама не догадываешься?

— Нет.

В этот момент я была похожа на котёнка по имени Гав из одноименного мультика. Помните, умудрённый жизненным опытом кот, пытается растолковать, что с таким именем котёнка ждут только неприятности. А он: «А зачем они его ждут?»

В то время мы работали с типографией Киноцентра. Прихожу к директору, жизнерадостно разворачиваю макет, он бросает быстрый взгляд и говорит:

— Нет, это напечатать я не могу!

— Почему?!

— Ну хоть бы в уголке, где меленько, а то буквы пятисантиметровые и через весь плакат. Извини, но не могу!

Наша дискуссия продолжалась около месяца, в течение которого я носила ему различные алкогольные напитки в подарочных упаковках и нежно так мурлыкала:

— Ну давай напечатаем!

— Да ты меня под монастырь подводишь, да пойми ты — не могу!

Понять это я решительно отказывалась. В конце концов я заложила слово «О***деневшие» крупными денежными купюрами и спросила:

— А может, всё-таки напечатаем?

— Фигня, напечатаем! — сдался он и выдал мне расписку, что от фирмы «Золотая долина» за упаковку, отгрузку и транспортировку получено столько-то тысяч рублей (тогда всё было в тысячах и миллионах).

— Только с вывозом тиража не затягивайте!

— Не вопрос!

Расписку я принесла Грехову.

— Что это?

— Расписка.

— За взятку?

— Ну да.

— И что, её к балансу можно приложить?

— Наверное.

— О-фи-геть...

Надо заметить, что всё это время все кому не лень капали мне на мозги, что я этого не сделаю, потому что это сделать в принципе нельзя. И когда наконец я держала в руках сигнальный экземпляр злополучной вкладки, я уже сама не верила, что всё это на самом деле, что я сейчас подпишу сигнал, и завтра будет тираж.

Вообще, с этим альбомом «Золотая долина» мощно подставила фирму «Апрелевка-саунд», которая, собственно, печатала винил. На месте, где должно было красоваться название группы, чернел круг. В таком ущербном виде тираж пластинок был вывезен с завода. Наклейки с названием проекта — «Егор и О***деневшие» — печатали отдельно. Потом несколько дней добровольцы наклеивали их на место чёрной дыры.

Когда «апрелевцы» увидели готовый продукт — с наклейкой и вкладкой — они были в шоке.

САГА О ТОМ, КАК ЕГОР РЕШИЛ ВОЗОБНОВИТЬ КОНЦЕРТНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Накануне известных октябрьских событий 1993 года мы совершенно случайно встретились с Егором и Кузей УО на Калининском проспекте. Они шли от Белого дома.

Кузя вспоминает: «Мы как раз получили гонорар за книгу «Русское поле экспериментов». Гонорар был, может, сам по себе и небольшой, но тогда деньги такие были... В общем, их было как-то много, мы насилу их по карманам распихали. Поехали к Белому Дому. Ещё Кирилл Кувырдин с нами был, но он по дороге потерялся. Подходим к зданию. Там какие-то люди собирают пожертвования на его защиту. Летов подошёл и отсыпал им солидную кучу бумажек этих, ну и я тоже внёс свою более скромную лепту. Игорь Фёдорович стал рваться к микрофону, а Терехов его не пускал. Конечно, куда пускать — мы пьяные были в дым. Но Летов, он же упорный, прорвался к Ампилову. Тот его вроде как знал и к микрофону пустил. Ну и Игорь Фёдорович толкнул речь: «Все, кто нас знает, все, кто слушает нашу музыку, приходите сюда! Вставайте на защиту нашей Родины!» Ну что-то в этом духе. И народ-то, наверное, пришёл. И даже, может, погиб кто-то. А сам Игорь Фёдорович на следующий день сел на самолёт и в Омск улетел».

В общем, встречаю я их. Егор возбуждённый такой:

— Меня не хотели к микрофону пускать! Но я всё-таки пробился и сказал!

— Да ладно, чего вы там сказали? Всё равно ничего не разобрать было, — ввернул Костик.

— У нас вот книжка вышла. И пластиночка — «Попс» называется. Поехали к нам в гости — мы вам покажем.

— Поехали!

Приезжаем к Грехову, по дороге берём бренди. Егор мечет гром и молнии. Его тогдашнее состояние лучше всего описывают башлачёвские строчки: «И в груди искры электричества, шапки в снег, врассыпную вороны!..»

— Всё! Пора возвращаться. В стране такое происходит! Будут опять концерты! Нельзя оставаться в стороне! Вообще, концерты — это такая вещь. Это как наркотик. Если ты хоть раз вышел на сцену, от этого очень трудно отказаться.

САГА О КОНЦЕРТЕ В ДК ИМ. ГОРЬКОГО

«19 декабря 1993 года Гражданская Оборона, Инструкция по Выживанию и Манагер приняли участие в акции «Руководство к действию», проводимой в рамках фестиваля современного искусства «Русский прорыв», которая состоялась в столичном ДК им. Горького. До концерта дело не дошло. Маленький Дворец культуры не смог вместить всех желающих (их пришло около трёх тысяч). Разгорячённые поклонники разнесли окна и застеклённые двери, забросали камнями трамваи и проезжающие машины. Для их усмирения был вызван ОМОН».

Из статьи тех лет

Накануне, чтобы забрать приглашения, я встречалась с Гусаровым, непосредственным организатором данного мероприятия.

— А как у вас решается вопрос с охраной? — между прочим поинтересовалась я.

— С охраной всё в порядке. Будет несколько милиционеров...

— Ну-ну...

Около 4 часов следующего дня я подходила к ДК им. Горького. Обороновские песни звучали ещё в метро и на всём пути следования до ДК. У самого здания кучковались фаны, уже довольно много. На них с опаской поглядывал одинокий милиционер. Я подошла к нему и спросила, как пройти на пресс-конференцию. Он, убедившись, что у меня есть приглашение, направил меня к служебному входу. Внутри всё было чинно-мирно, висели картины арийского толка, шла пресс-конференция. За столом сидели Летов, Ромыч, Манагер, Бондаренко... Вроде как ещё закусон-выпивон имел место быть. По углам шушукались журналисты: «Егор! Что занесло его в эту компанию? Это перечёркивает всё его прошлое творчество!..» Поскольку с прошлым творчеством я знакома не была, но уже успела наслушаться пламенных революционных речей в исполнении Летова, подобные всхлипывания мне казались странными. Но политразглагольствования в целом мне чужды. Глянула одним глазом и отправилась в зал. На сцене Саня Андрюшкин (тогда он приехал с Ромычем в качестве барабанщика Инструкции по выживанию) наигрывал на пианино вальсы и полонезы... Я подсела к знакомой немке по имени Раиса, Женя Колесов оставил нам на хранение кейс со своими фотоприбамбасами. Сидим, болтаем о всякой фигне типа феминизма-анархизма-коммунизма и т. д. Концерт всё не начинается и не начинается, и даже публика не появляется, хотя в фойе чувствуется какое-то шевеление. Вдруг в зале материализуются бойцы ОМОНа. Причём основательные такие — в бронежилетах, с автоматами в закрытых шлемах с узкими прорезями.

— Так, б**дь! Все встали и на х** отсюда!

В зале в тот момент были журналисты и околомузыкальная туса. Ну все безропотно встали и потянулись к выходу. А Раиса давай кричать:

— Что такое! Почему вы все уходите. Это всего шесть полицейских!

— Раиса, ты не в Берлине, это наш ОМОН, с ними лучше не спорить.

Одной рукой я схватила упирающуюся немку, другой колосовский бесценный скарб — и на выход.

В фойе, где тоже в основном находились журналисты и прочий приглашённый на пресс-конференцию люд, шло уже серьёзное мочилово — газ, дубинки и пр. Ну как это у нас обычно бывает. Я прямиком рванула в гримёрку. Вид у меня был настолько решительный, что омоновцы, охранявшие вход, нас с уже серьёзно напуганной Раисой пропустили.

Через некоторое время в гримёрке появились всполошённые представители администрации ДК:

— Егор, они пошли на штурм, может, ты выйдешь на балкон, скажешь им что-нибудь?

— Не ходи, — Грехов (тогдашний директор ГО) спокойненько так говорит.

Он вообще крайне спокойный был всё время.

— Не, я пойду! — Летов скрылся за дверью.

Вернулся Егор довольно быстро.

Грехов:

— Ну че?

— Да там ваще п****ц. Они как меня увидали, так ещё сильней напирать стали...

Егор довольно долго и эмоционально описывал происходящее на улице.

— Менты говорят, что это самое массовое выступление после октябрьских событий у Белого дома, — заключил он.

Потом все что-то пели в гримёрке — Летов, Ромыч, Манагер. Потом Грехов сказал, что подогнали автобус и сделали коридор, чтоб нас эвакуировать из ДК. Благополучно мы переместились на квартиру Грехова, где закатили бесшабашно-разнузданную вечеринку, закончившуюся появлением муниципалов, которых вызвали соседи. На этот раз всё обошлось без газа, дубинок и выстрелов в воздух. Просто разбудили Грехова, который к тому моменту мирно спал. Он дал им денег — и они испарились.

P.S. Кстати, Гусаров со всеми вырученными от продажи билетов средствами исчез в неизвестном направлении задолго до начала рубилова-мочилова.

САГА О ТОМ, КАК МЫ С КУЗЕЙ УО ЗАБЛУДИЛИСЬ В ЗАПОВЕДНОМ ЕГОРКИНОМ ЛЕСОЧКЕ

Это было в мой первый приезд в Омск. Помню, Нюрыч подняла меня на смех за мой походный набор — пилочки, ножнички, щёточки, кофточки-юбочки, кремы-шампуни, тапочки-пижамы. Всё это было совершенно неуместно в условиях тогдашнего их быта — матрасы, брошенные на пол в углу, коллажи на стенах и потолке, куча книг, пластинок, гитары, шнуры, магнитофоны, всё чудовищно воняет продуктами кошачьей жизнедеятельности...

Погожим деньком в конце весны 1995 года отправились мы — Егор, Нюрыч, Кузя УО, Джефф и я — в лесочек, уютно раскинувшийся неподалёку от «Гр.Об.-Рекордс», где в то время полным ходом шла запись «Солнцеворота» и «Невыносимой лёгкости бытия». Для тех, кто не в курсе, уточняю, что Егор живёт на окраине Омска, откуда до заветной лесополосы — места его вдохновенных прогулок, так часто упоминаемого в различных текстах, — рукой подать.

Выдвинулись мы туда, значит, шашлычок пожарить и о вечном-глобальном порассуждать. Нашли подходящую полянку, Нюрыч стала раскладывать прихваченную провизию, мы же разбрелись в поисках дров.

Мы с Костей вели увлекательную беседу о русской поэзии начала прошлого века. Он мне читал стихи Александра Введенского, а я ему — Велимира Хлебникова. Пока суть да дело, я насобирала охапку разных палочек-веточек, а он взвалил на плечи довольно солидное бревно. Поворачиваем в сторону нашей полянки. И недалече вроде отошли — ан нет её. Не особо расстроившись, мы отправились на поиски, продолжая высоколитературную полемику. Блуждали мы, наверное, часа два — продирались сквозь бурелом, бродили по лесным тропинкам. Причём я была босиком, а Костик до последнего так и не бросал бревна. Но бодрость духа его покинула-таки:

— Ну, как же мы... Ну что же так-то... — причитал он.

Я пыталась его утешить:

— Мы же не в дикой тайге. Город совсем рядом. Вон дымят трубы ТЭЦ. В крайнем случае, пойдём на них. А там сориентируемся.

— Игорь Фёдорович будет недоволен... Что подумает Джефф?! — не унимался он.

На лесной дорожке мы стопанули какую-то машину, которая подкинула нас ближе к городу, где и продолжились наши скорбные блуждания.

— Егор! — во всё горло орал Кузьма с малороссийским прононсом. — Джефф!

И тут мы увидели несущихся нам навстречу Егора и Джеффа с топорами наперевес. Я так и покатилась со смеху.

Оказалось, что они уже развернули широкомасштабную операцию по нашему спасению. Лесочек этот, надо сказать, активно посещаем жителями окрестных домов, так что почти на каждой полянке гуляла какая-нибудь компашка. Среди них были и довольно лихие. И уже несколько разгорячённые вином Егор с Джеффом решили, что мы попали в какой-то переплёт. Джефф стал ругать меня, а Егор — Кузю за легкомыслие и непростительную беспечность. Но тут своё веское слово вставила Нюрыч:

— Да ладно вам. Шашлыки скоро в угольки превратятся!

О вечном-глобальном мы всё же порассуждали.

САГА О ТОМ, КАК ФАНАТКИ ЧУТЬ НЕ ЗАДУШИЛИ ЕГОРА ЛЕТОВА

В 1998 ходу фирма «ХОР» организовала концертный тур ГО. Поскольку я работала у Жени Колесова, то принимала самое непосредственное участие в этой милой затее. Колесов заказал огромные, формата А1, красные афиши на весь тур. Под дату и место проведения конкретного концерта был оставлен белый прямоугольник. И вот пол нашего офиса (примерно 70 кв. м.), который располагался в художественной студии, покрыт улыбающимися красно-белыми Егорами Летовыми в здоровенных очках. Мы — сотрудники «ХОРа», а также друзья и сочувствующие — ползаем по ним и с упорством муравьёв наклеиваем полосочку с датой и местом проведения московского концерта. До сих пор жалею, что не удалось это сфотографировать!

Потом часть плакатов мы закинули в контору, занимавшуюся наружной рекламой, а часть клеили по городу самолично, ночью за несколько дней до концерта. Интересное занятие: при полной луне, не имея достаточного опыта, наклеивать здоровенные афиши мнущиеся и развевающиеся на ветру.

На самом концерте во Дворце спорта «Крылья Советов» у меня была куча административных обязанностей: лак для Натальи Юрьевны, вода на сцену, выпивон-закусон в гримёрку, батарейки в примочки, проходки-проводки, да мало ли чего ещё. Скакала, как заводной апельсин. И вот на последних минутах концерта забираюсь в будку киномехаников, которая находилась под самым потолком. Пробираться туда надо было, кроме всего прочего, через живописную дырку в стене, где не менее живописно свисали провода высокого напряжения. К счастью, меня заранее предупредили, чтобы я соблюдала повышенную бдительность и осторожность на этом участке пути. А в будке этой находился замечательный киевский человек — Кирилл Передерий, который вёл аудиозапись данного музыкального мероприятия. И вот приползаю я к нему с пивком, типа — можно и расслабиться чутка. Обороновцы играют «Русское поле экспериментов», мы потягивая пиво, беседуем о чём-то отвлечённом, подмигивают индикаторы уровня записи... Кирилл бросает взгляд на сцену и говорит:

— А где же Егор?

— Наверное, за кулисы пошёл. Вокальная партия закончилась, вот он и ушёл.

— Да нет, смотри, вон он в зале, и, похоже, его душат там!

— Да ну? Как думаешь, додушат или охрана отобьёт?

— Посмотрим...

Музыканты доигрывают песню, охрана бьётся с публикой за тело легенды. Тело отбили, а майку с Че Геварой спасти не удалось.

В гримёрке после концерта Летов:

— Там с одной стороны были какие-то буйные гоблины, которые всё время на сцену лезли, кидались чем-то, а с другой — девки были, ну я к ним и прыгнул. Одна схватила меня борцовским приёмом за шею, а остальные давай майку с меня рвать. А меня жаба душить стала за майку. Ведь только подарили! Да и воздуха, чувствую, уже не хватает. Кричу охране: «Хреначьте всех!»

Ситуация осложнялась тем, что Летов оказался на руках у дам, бить которых охране было как-то не с руки. Насилу вытянули кумира обратно на сцену. Но без потерь не обошлось. Руки и бока Егора представляли собой сплошной иссиня-фиолетовый синяк, во многих местах красовались следы девичьих ногтей...

Летов не открыл мне ни на что глаза, не изменил в корне мою жизнь, его творчестве не стало для меня откровением, я всегда воспринимала эту компанию как замечательный повод интересно провести время. Семилетов оказался прав.

Изображения