Невыносимая кость бытия «Гражданская оборона» дала концерт в Лужниках
Начавшись в середине 80-х как сугубо подпольное мероприятие из числа домашних провинциальных радостей, группа «Гражданская оборона» пережила периоды тотального запрета, всенародной популярности, не обеспеченной ни единым атрибутом традиционной раскрутки, участием в наиболее радикальных на тот момент политических кампаниях, наконец, признания «профессионалов», в конце концов согласившихся, что явление, именуемое «Гражданской обороной», на самом деле существует, а ее лидер Егор Летов является ничуть не менее важным участником культурного процесса, чем привычные патриархи направления и любимцы прессы. Но в полном соответствии с ницшеанским припевом песни «Крепчаем» «все, что нас не убивает, нас делает сильней», в этом году произошло что-то совсем уж несусветное: песни «Обороны» появились в радиоротации, выход новых пластинок проходит в специализированных (и не очень) изданиях в качестве события сезона, а для представления новой программы группе отвели малую спортивную арену Лужников, каковая была заполнена чуть больше чем на треть, но в любом случае обеспечила Летову невиданную доселе живую аудиторию.
Самое же главное — значительно изменился состав этой самой аудитории. Теперь это уже не столько привычные малолетние и нетрезвые панки, которые еще совсем недавно практически единолично царили на концертах «Обороны» в окраинных кинотеатрах. В Лужники пришли (некоторые с семьями и малолетними детьми) в основном те, кто давно вышел из возраста и душевного состояния пубертатного булавочного нонконформизма, но все равно не в состоянии представить свой внутренний мир вне летовских установок. Наградой за верность им стали два последних альбома «Обороны» — «Долгая счастливая жизнь» и «Реанимация» — материал которых составил примерно две трети лужниковской программы, песни совершенно фантастической мощи.
Обыкновенно новые вещи на концертах, подобных этому, воспринимаются как неизбежный довесок к обойме проверенных старых хитов (тем более впервые звучащих для столь широкой аудитории). Но в данном случае все законы были отменены яростно и безапелляционно: вряд ли кто-то из мэтров нашего так называемого рока мог бы похвастаться у себя на выступлении ревом нескольких тысяч глоток, выпевающих наизусть строчки, ставшие доступными широкому слушателю только что (с момента официального релиза «Реанимации» не прошло и недели). И кульминацией концерта стало не только и не столько эпохальное «Все идет по плану» и даже нередко исполняемое по причине длины и общей суггестивности «Русское поле экспериментов», закрывшее концерт и отрезавшее минимальную возможность для какого бы то ни было биса, сколько материал с последнего альбома, который сразу же попал в число важнейших летовских записей за все двадцать лет активного творчества. Инструментальная «Песня барсука», по хитрой орбите отправляющая этого симпатичного зверька в глубины космоса, где заливаются трелями голографические соловьи. Старая военная песня «Болванка в танк ударила» (напетая на мотив «Любо, братцы, любо»), до сего момента известная нечастым адептам исключительно в исполнении Зиновия Гердта, трагическая исповедь танкиста, вынужденного испытывать чувство вины за то, что «вместе с танком не сгорел». И разумеется, заглавная «Реанимация», рядом с которой за последнее время вообще сложно поставить что-либо, в том числе из написанного самим Летовым. «А вот отдельному солдату перестало умирать, ведь у него же только слово, только слово — но какое...» Остаться в здравом уме и твердой памяти после всего этого «залихватского незримого кино» нет никакой возможности. Да по большому счету и не хочется.
Концерт — «правильный праздник для праведных граждан», прошедший на удивление организованно и избежавший обязательных глобальных эксцессов, — позволил окончательно убедиться: ничего важнее, чем «Гражданская оборона», на нашей сцене попросту нет. Все остальное, за исключениями, которые можно пересчитать по пальцам одной руки или по струнам одной бас-гитары, не стоит по большому счету даже разговоров. Об этом, в принципе, многие догадывались и так, но теперь все встало на свои места и никуда уже не денется. Будем привыкать.
