Ответы. Егор Летов, музыкант

Егор Летов — родоначальник сибирского панка, лидер группы «Гражданская оборона». В конце 80-х записи «ГО» изменили представления о музыке у тысяч людей, прошлогодний же альбом «Звездопад», составленный из советских песен 60-70-х, дал понять, что «ГО» остается самой живой рок-группой России. 26 апреля «Гражданская оборона» играет концерт в Горбушке — а месяцем раньше в Москве вышло 500-страничное собрание стихов Летова.

— Группа «Гражданская оборона» впервые выступает на главной рок-площадке Москвы. Чего ждете от концерта?

— Горбушка — это обычный зал, не понимаю, отчего такая шумиха. Просто зал, в котором еще не играли. Пожелания — чтобы был хороший звук.

— Как вы вообще себя в Москве чувствуете?

— Про Москву очень сложно сказать... Лучше всего было в передаче «ОСП-студия», в рубрике «Намедни. Будущее» или что-то типа того; там изображена была карта России 2015 года, где Россия — это маленькая красная точка на месте Москвы в окружении огромных просторов Чечни и прочих татарстанов.

— Вы в последнее время довольно часто ездите на гастроли. Устали?

— Постоянное концертирование — это проявление бытия нашего, как есть, дышать, спать, гостевую ВВ читать, наша форма существования, как живем уже больше 15 лет, — одновременно тяжелая и приятная.

— Чью, простите, гостевую? «Воплей Видоплясова»?

— ВВ — это неофициальный сайт болельщиков московского «Спартака», без него у нас утро не начинается.

— А что касается музыки? Что такое «ГО» в контексте остального русского рока?

— Комментировать других артистов не буду — профессиональная этика не позволяет. А кроме того, совершенно не интересуюсь творчеством отечественных так называемых рок-музыкантов, которых, как считаю, в природе никогда не существовало и не существует. Группа наша создана не как альтернатива чему-то, а как то, что самому приятно играть и слушать. По сей причине единственным критерием правильности, вкусности и вообще ценности содеянного являемся мы сами.

— Зачем тогда выставлять музыку на всеобщее обозрение?

— Это, как я считаю, проявление благодарности тем, которые, как и я, таким же образом действуют, дышат, творят, выдают в пространство красивейшие объекты, которые в нем пребывают как самостоятельные живые существа. Мы вообще собираем, слушаем, читаем, потребляем широчайший спектр всяческих редчайших проявлений сознания — или бессознания, — все странное, неординарное, что создано человечеством, что не вписывается ни в какие рамки, этакий планетарный аутсайдер-арт во всех проявлениях, музыкальных, текстовых, философских, религиозных...

— Что вы имеете в виду?

— Никаких имен называть не надо, пусть у людей работает фантазия. А что касается ершистости, специально этого не приходится добиваться. Мир таков, и всегда был и будет, что состояние войны, войны за гранью фола, — это его естественное состояние, и это истинное состояние правильного художника, то есть аутсайдера.

— Ваша война, похоже, изначально рассчитана на поражение?

— Да, можно сказать, что война проиграна в этом мире, при том что художник остается непобежденным. Вообще, любое дело по своей сути уже изначально проиграно, потому что само существование человека трагично. Цитируя Киру Муратову, в самой жизни есть нечто ужасное. Да и вообще, рассматривая историю нашей очередной цивилизации, не говоря уж об эволюции, преисполняешься некоего юмористического взгляда на человечество и его перспективы.

— Правда ли, что вы записываете новый альбом?

— В настоящий момент можно сказать, что альбомов будет как минимум два. Хотя это, собственно говоря, один альбом в двух частях или двух ипостасях, одна из которых — это всяческие сны, а с другой стороны — наличие войны. И то и другое — во всевозможных проявлениях. В некотором смысле это сны, которые снятся на войне. Альбомы эти носят характер концептуальный, это не просто набор песен, как было раньше. Дело осложняется тем, что песен становится все больше, а из-за постоянно случающихся гастролей мы не успеваем их записывать. Для того чтобы нормально записать что-то, нужно знать, что у тебя впереди хоть год, в состоянии постоянного сидения на чемоданах это делать невозможно. Поэтому и «Звездопад» так долго не выходил — приходится писать короткими блоками, между которыми очень большое по времени состояние.

— В 1990 году вы говорили, что дух умер и вообще пора с музыкой завязывать. А сейчас какой стимул у вас появился?

— Если человек живой, так он всегда живой, а если мертвый, то его уже не реанимируешь. К тому же кто-то же должен что-то делать! Никто ничего путного не делает и не создает! Я уже брал паузы по два года, по три, и что я вижу? Как ничего не было, так и нет. Как замолчал, так тишина и повисла и висит, и висит. Так полежишь, покуришь и «опять себя смешить».

Изображения