источник: | |
дата: | декабрь 2001 |
издание: | ОМ № 59 «Егор Летов. Всё, что не анархия» (Сборник публикаций) |
текст: | Александр Кушнир |
фото: | |
см. также: | Изображения |
источник: | |
дата: | декабрь 2001 |
издание: | ОМ № 59 «Егор Летов. Всё, что не анархия» (Сборник публикаций) |
текст: | Александр Кушнир |
фото: | |
см. также: | Изображения |
«Летова не будет» — так весной 91-го года в сокольническом ДК Русакова встречал зрителей фестиваля «Индюки» наспех написанный плакат. Как известно, «золотой» состав «Гражданской обороны» распался незадолго до этой эпохальной акции. «Нас хотят сделать частью попса, — говорил в одном из интервью тех лет лидер „Обороны“. — Я понял, что необходимо либо выскочить из этого потока, либо невиданным усилием воли обратить его течение в другую сторону».
Девяностые вообще начинались в андеграунде как-то невесело. Утонула в мутных водах сибирской реки певица Янка, умер лидер «Зоопарка» Майк Науменко. На сцене череповецкого дома культуры вечный пилигрим Ник Рок-н-ролл медленно режет себе тело осколком бутылки. А как прикажете сегодня полосовать себя на концертах «розочкой», если за месяц надо успеть сыграть в 20 — 25 городах? Кожи не хватит...
Итак, начало 90-х. Тяжёлое время. Ленинградский, свердловский, новосибирский рок-клубы и московская рок-лаборатория стали никому не нужны. Канули в Лету многочисленные рок-фестивали а-ля «Сырок» и «Аврора». Часть музыкантов либо эмигрирует на Запад (Наумов, Шумов, «Оберманекен»), либо уезжает в деревню (Мамонов, Рома Суслов). Ведущие рок-группы России идут либо на стадионы, либо в маленькие клубы. Последних групп — раз-два и обчёлся: «Аукцыон», «Телевизор», Силя. Но это тот случай, когда за одного битого двух небитых дают.
На смену «Гражданской обороне» пришли «Хуй забей» и «Бахыт компот», на смену «песням протеста» — скабрезные рок-куплеты и анекдоты. По питерским психушкам болезненно мается Федя Чистяков, по московским и читинским — Дмитрий Ревякин. Только чудом не срывается в «переходный период» Костя Кинчев — переслушайте тексты алисовских альбомов «Шабаш» и «Чёрная метка», окунитесь в тёмно-свинцовую атмосферу тех лет...
Не все помнят, что эйфорическая волна постандеграундных мероприятий начала 90-х неправдоподобно быстро сошла на нет. За короткое время идеологически исчерпали себя всевозможные фестивали типа «Индюков» и «Индюшат», ориентированные на молодые или культовые андеграундные группы. Первый бастион московских и ленинградских клубов был уничтожен, спален или закрыт в течение 93–94 гг. Никто и пикнуть не успел, как прекратили существование «Бункер» на Рижской, «Отрыжка» в Отрадном, «A-клуб» на Бережковской набережной, Sexton F.O.Z.D., питерский «Там-Там» Севы Гаккеля и другие.
Люди рок-андеграунда продолжают гибнуть, словно мухи. Так уж получается — от хорошей жизни, наверное. Москвичка Олеся Троянская («Смещение»), ленинградец Свинья («Автоматические удовлетворители»), тюменец Вадим «Ротон» Зуев («Мертвый ты»), пермяк Женя «Чича» Чичерин...
К середине 90-х стало очевидно, что на смену «року из подворотни» пришёл отлаженный шоу-бизнес. Часть андеграунда мутировала в клубную культуру, рухнула сеть магнитофонных дистрибьюторов, обмельчал ручеёк подпольной самиздатовской рок-прессы. «Теперь вместо „Урлайта“ — журнал Yes, квартирные концерты сменились вечеринками, да и на кассеты вроде переписывать уже не принято: легче купить», — ностальгирует по романтическим 80-м одна из центральных газет.
Несколько слов о формате. Когда готовился этот материал, программные директора и диджеи пытались объяснить недалёкому автору, что же такое в их понимании пресловутый формат. Определений было сказано немало.
Формат — это некий свод принципов, определяющих лицо продукта.
Формат — это соответствие всех элементов вещания потребности целевой аудитории.
Формат — это такой зверь, который сидит внутри и в нужный момент гавкает: «Вот это — да. Вот это — нет».
«Сегодня эстетика музыкальных каналов постепенно становится некоторым стандартом, — считает Владимир Шахрин. — Теперь молодым группам надо писать песню и снимать на неё клип таким образом, чтобы его взяли в эфир».
А что делать тем, кто, сломя голову, рвётся в омут экспериментов или как минимум хочет остаться собой? Дело, конечно, неблагородное и тёмное — поскольку проникший ныне во все щели шоу-бизнес подразумевает определённые правила игры. Те, кто их не выполняет, автоматически становятся аутсайдерами. Многие из них безмерно далеки от сытого народа — будь то бескомпромиссные казахские панки («Адаптация», «Западный фронт», «Белканов бэнд») либо наглухо зашифрованный чердачный московско-питерский андеграунд («Соломенные еноты», «Министерство любви», «Пограничная зона»). Впрочем, и здесь встречаются свои «пиковые точки» — от боготворимых критиками и не признанных народом «Дочь Монро и Кеннеди» до всё-таки пробившихся наверх после десяти лет скитаний «Ночных снайперов». Как говорится, исключение, подтверждающее правило...
В качестве рекламной паузы — короткая история.
Перестав функционировать в начале 90-х, флагман советского рок-самиздата — московский журнал «Контр Культ Ур’а» решил десять лет спустя внезапно реанимироваться. Мало того, что решил, так ещё и выпустил очередной номер типичным тиражом 1000 экземпляров. Всё бы хорошо — да вот беда: среди его авторов практически отсутствовали новые имена, а костяк номера делался теми же журналистами, которые создавали «Контр Культ Ур’а» и «Урлайт» ещё в конце 80-х. Почти ни одна из звёзд новой рок-журналистики в контекст журнала не вписалась — по тем или иным причинам. «Вам повезло, — пожаловался в приватном разговоре с главным редактором один из них. — Тогда, десять лет назад, ваше поколение оказалось в центре циклона. А наше поколение? У нас сегодня нет поколения...»
«Я не хочу быть андеграундом», — уверенно сказал мне на днях лидер группы Butch. Незадолго до этого, после некоторых колебаний, своенравный и резкий по характеру Butch подписал контракт с одной из крупных дистрибьюторских компаний. Соответственно у меня неизбежно возникает вопрос: «Можно ли современному музыканту найти компромисс? Можно ли в эпоху MTV, однотипных радиостанций и звукозаписывающих компаний, ориентированных на формат безопасной коммерции, быть творчески независимым?» Звучит, конечно, риторически, но все же... Одна из знаковых фигур столичного андеграунда Умка выпускает пластинки тиражом в 1000 экземпляров — на деньги, собранные вскладчину у друзей. Она, ссорясь с руководством клубов, делает очень дешёвый вход на свои концерты, а потом оказывается вынужденной просить у зрителей материальной помощи. «Мы сами продаём свои пластинки на концертах, сами распространяем их по всей стране, — говорит Умка. — Это начало какой-никакой самостоятельности. Современный западный андеграунд так и поступает — благо диск сейчас издать проще, чем грядку вскопать... У нас же остаётся ощущение победы — от того, что мы практически ни от кого с этими пластинками не зависим».
...Ещё за несколько лет до того, как два самолёта врезались в нью-йоркские небоскрёбы и превратили их в сплошной андеграунд, московский подпольный журнал «Подробности взрыва» написал: «Несмотря на то что многие идеи так и остались нереализованными, мы сказали всё, что хотели». Конец цитаты.
Чтобы закрыть тему, отметим, что та же Умка постоянно ускользает от известности — и в чем-то её можно понять. Никогда русский мужик не понесёт с базара Белинского. И уж тем более «Контр Культ Ур’а». Никогда не возьмёт интервью у Умки полиграфически безупречный журнал ОМ. Никогда по радио не заиграет «Дочь Монро и Кеннеди». Согласитесь, всё-таки хорошо, что в этом мире ещё остались какие-то незыблемые ценности.