Егор ЛЕТОВ:
«МЫ ВСЕГДА БЫЛИ АНАРХИСТАМИ ВЫСШЕГО ПИЛОТАЖА...»

«...Склонный к философствованию Летов, будучи по натуре крайним нонконформистом, ориентировал состав на чистый бескомпромиссный «сибирский панк» и не сворачивает с этого тернистого пути и по сей день».

(«Рок-музыка в СССР», 1990 г., составитель Артемий Троицкий).

Идея сотрудника продюсерского центра «Лимпопо» Сергея Юрзина пригласить в Новгород бессменного лидера знаменитой панк-группы «Гражданская оборона» Егора ЛЕТОВА изначально казалась несколько сомнительной. Пик популярности группы, когда там и сям, на заборах и в подъездах, повсюду бесчисленными юными фанами выводились четыре корявые буквы — «Гр. Об.», а всякая мало-мальски уважающая себя уличная команда, будь то на Невском или на Арбате, без устали горланила «Все идет по плану», — приходится на начало 90-х. Но вот уже несколько лет как Егор Летов словно бы живет в режиме подводной лодки: непродолжительное всплытие (и не обязательно по музыкальному поводу, а бывало, что и по политическому: много ходило разговоров о «союзничестве» Летова и другого великого мастера эпатажа Эдуарда Лимонова) и продолжительное исчезновение со всех и всяческих горизонтов... При этом совершенно верное определение: «легенда российского рока». Да, действительно, легенда. Однако, как выяснилось, живая...

На удивление переговоры «Лимпопо» с Летовым о небольшом акустическом туре окончились со знаком плюс. И рассказывают, «панк № 1 Советского Союза» был очень рад возможности посетить древний русский город, о котором много слышал, но в котором ни разу не бывал. И в отличие от многих «звезд» современности, не «зашкаливал» по части условий: двухразовое питание «обязательно с салатом и мясом» и ни капли алкоголя... Все, что требуется... Мини-тур должен был начаться со Пскова, но начался с Новгорода. И выяснилось: Летов в своем репертуаре. Вернее, не Летов, а отношение к Летову. Буквально за несколько дней до планировавшегося концерта центр «Лимпопо» был извещен псковичами: концерт отменяется, а договор расторгается. Почему? Никакого внятного ответа получить не удалось, а из невнятного следовало, что против «таких» концертов выступает управление культуры области... Так что все в традициях. Которые, получается, не очень-то и изменились за те почти 20 лет, что в стране, называвшейся когда-то СССР, а теперь — Россия, существует проект под названием «Гражданская оборона».

— Егор, что представляет собой «Гражданская оборона» образца 2001 года?

— «Гражданская оборона» никогда не была этаким монолитом, музыканты менялись, приходили и уходили. Некоторое время назад группа практически распалась, от того состава, в котором она существовала последние 10 лет, не осталось никого: ушел Кузьма, практически бессменный наш гитарист, второй гитарист покончил с собой — выбросился из окна. А те музыканты, которые остались... Я почувствовал, что они не то что выдохлись, а... Ну когда очень долгое время занимаешься одним и тем же, начинается славное брежневское дело: застой. И мы полностью поменяли весь состав и в чем-то даже стиль, потому что вернулись — по большому счету — к тому, с чего начинали. У меня в команде сейчас играет мой брат (известный авангардный саксофонист Сергей Летов. — А.К.), и «ГО» образца 2001 года — это авангардный, шумовой, атональный панк... У нас уже практически готов новый альбом «Звездопад». Он весь состоит из советских песен 60-70-х годов. Вопрос его тиражирования упирается сейчас лишь в то, что как раз в это время должен быть принят новый закон об авторских правах, — в связи с этим есть много сложностей.

— И новую «Гражданскую оборону» сейчас можно услышать «вживую»?

— Да мы постоянно играем, из-за чего, кстати, у нас и простой в записи: невозможно нормально работать в студии, если ты знаешь, что через неделю едешь в какой-то другой город. Скоро, кстати, у «ГО» будут последние полномасштабные гастроли этого года: в конце ноября — начале декабря (Москва, Питер, Воронеж, Белоруссия, Украина), и только после этого мы садимся за запись, и, я думаю, будет три, а может быть, даже больше новых альбомов.

— Тогда почему группу практически нельзя увидеть по ТВ?

— Это вопрос к телевидению и к тем, кто стоит за спинами дикторов и ведущих. Наверное, потому что мы по-прежнему в «черных списках».

— Сколько я знаю, живой концерт «Гражданской обороны» был показан только в «Программе А», о нем много говорили, и...

— ...И «Программа А» получила очень больших... Не скажу, чего именно, но ведущего сняли с эфира, а саму передачу прикрыли на полгода... Были очень большие неприятности, но авторы «Программы» пошли на это сознательно.

— Егор, вы так в Омске и живете?

— По-разному... Не буду говорить, где именно я сейчас живу, боюсь, из-за утечки информации житья не будет. У нас есть свой «дом» в четырех городах. А работаю в основном в том «доме», где никто не мешает, потому что меня там никто не знает.

— А нет здорового желания, которое, оказалось, свойственно многим рок-музыкантам периферии: стать постоянным жителем одного из рок-центров России: Москвы, Санкт-Петербурга?..

— Нет, такое желание абсолютно отсутствует... В принципе, в Москве я провожу достаточно много времени, часто туда приезжаю, но «оседать» — увольте, потому что жить там в свое удовольствие просто невозможно.

— А что понимать под словом «удовольствие»?

— Жить, ни на что постороннее и ненужное не отвлекаясь. В том городе, где я обычно работаю, у нас есть своя студия, есть возможность «писаться». Живем тихо, ни с кем не видимся и не испытываем в том ни малейшей нужды. Огромное количество книг, пластинок, всевозможной аппаратуры — все деньги от записи идут на это. Я считаю себя специалистом по футуризму и авангарду начала ХХ века. И у нас, приоткрою маленькую тайну, один из следующих альбомов будет называться «Русский футуризм». Я хочу привлечь к работе Леонида Федорова из «АукцЫона» и Леонида Сойбельмана из «Не ждали» (одна из первых таллинских русскоязычных панк-групп. — А.К.). В основу альбома будут положены очень редкие, практически не публиковавшиеся тексты русских футуристов начала прошлого века... Считается, что в 80-90-е годы «ГО» была одной из самых «пишущихся» групп страны: около 40 альбомов. А ведь это процентов 30 от сделанного. У меня есть огромный архив — огромный шкаф, где хранятся и мои вещи, и Янки, и Манагера (Янка Дягилева — рок-певица, покончившая жизнь самоубийством, Олег «Манагер» Судаков — соавтор совместного с Летовым проекта «Коммунизм». — А.К.). Почему все это не издано, не записано, не опубликовано? Потому что, по большому счету, все, что мы делали и продолжаем делать, это — для себя. Мне, честное слово, реакция окружающих совершенно не интересна. Если люди просят что-то сделать, что-то сыграть — сделаю, сыграю. Но не это главное. Записанный нами альбом «Психоделия», например, это «тройник» — по 70 минут каждая из частей. А мы «слепили» из него всего лишь компакт — ну очень просили ребята... Упросили. Песни имеют ко мне отношение только тогда, когда они сочиняются. Я выбрасываю их в мир, и они уже имеют самостоятельную жизнь.

— И реакция зрителей на концертах вас не интересует?

— Меня интересует некая энергетическая отдача. Если людям нравится, если они пляшут, орут, ломают, крушат — это все равно хорошо. Если же человек сиднем сидит, вслушивается в стихи, что-то пытается понять — вот это беда, это поломанный концерт. На концерте должна быть живая отдача, реакция, может быть, и животная, в чем она выражается — неважно.

— Егор, а можно несколько слов о политике: для всех было неожиданностью узнать, что «ярый антисоветчик» Летов питает симпатии к «необольшевикам»...

— Политика для меня — огромный полигон, некая форма действия, средство выражения. А сейчас говорить о ней бессмысленно, потому что ничего не понятно. Я нахожусь в состоянии наблюдения и рассуждать могу только как обыватель, потому что целыми днями смотрю телевизор со страшным интересом и пытаюсь понять, куда все это движется. Когда что-то определится, я смогу принять какое-то решение... При Брежневе была совсем другая ситуация. Я уже понял: когда есть внешний раздражитель, тогда и существовать — легче. Допустим, была советская власть — раздражитель, тогда было очень легко делать вещи, которые взрывали и подрывали. «Я всегда буду против» и т.д. и т.п. — те антисоветские песни, которые я тогда сочинил. Тогда было плохо. А сейчас — лучше? Простому человеку? Да нисколько. А при демократии очень тяжело воевать, потому что непонятно, с кем ты воюешь, с каким-то виртуальным дерьмом. Любые проявления личности превращаются в «гайд-парк», в болтовню: ты имеешь право говорить все, и ничего тебе за это не будет. Ценой слова теперь не может быть смерть, ценой слова может быть ноль. Воевать «против» — бессмысленно. Воевать «за» — сложно... Воевать приходится именно с существующими формами свободы, понимаете? «Антикоммунист», «коммунист»... Во мне видели какого-то идеолога, а на самом деле за мной не было никакой идеологии. По большому счету мы всегда оставались высшего пилотажа анархистами, антисистемщиками. В свое время антисистемщиками «тоталитарно-коммунистической» системы, но это только название такое. Ведь коммунизма-то на самом деле у нас никогда не было. Был государственный тоталитарный капитализм. То же самое, что в Америке, только на уровне очень примитивном. Я вот, когда впервые приехал в США, на собственной шкуре в этом убедился. Сегодняшняя Америка страшно напоминает брежневский социализм, почти что один в один.

— Получается, что сегодня вы вне политики. И вне панк-движения?

— Да вообще вне всяких «движений» — любых. Никогда не входил ни в какие тусовки: общественные, музыкальные...

— И на фестивалях не выступаете?

— Нет, исключено... В свое время мы участвовали в одной концептуальной акции «Рок-прорыв» — русский такой прорыв. Но это опять же одноразовая акция. Сделали, и все... Пошел шум, пошли разговоры, а мы уже были далеко от этого. И с «товарищами по цеху» не очень общаюсь, и «ирокез» себе никогда не выбривал, и слушать могу и рок, и попсу... «Любэ» вот с удовольствием слушаю. Для меня все это весело и смешно. Почему мне «Любэ» нравится? Потому что они не делают из этого претенциоза, да? Они делают вещи в свое удовольствие и без всяких героических взмахов руками. И делают это хорошо. И занимают соответствующую, пустовавшую до них нишу. Мне, кстати, нравятся и команды совершенно идиотского свойства. «Тату», например... Я бы с «Тату» с удовольствием записался: «Нас не догонят», да? Мы бы играли, как обычно, панк такой шумовой, а они бы повизгивали там, покрикивали...

— В октябре «Тату» будут в Новгороде...

— Жаль, уже уеду... Опять не встретимся...

— Музыка, политика — понятно. А чем еще живет сегодня Егор Летов?

— Я никогда не говорил о себе именно как о музыканте. Для самовыражения я использую разные формы. Я художник... И по диплому, кстати, художник: художник-дизайнер. Уже несколько лет мне хочется снять фильм: по Кортасару, по «Игре в классики». Но то, как хочу его снять, это очень масштабное дело, оно потребовало бы огромных вложений. И в настоящее время это, к сожалению, нереально. Нужны продюсеры, спонсоры какие-то... А так как все, что мы делаем, это сугубо независимое творчество, поэтому... нереально. В домашних условиях такой фильм снять нельзя.

— Неужели Егор Летов до сих пор не может позволить себе все, что пожелает?

— Деньги как таковые меня никогда не интересовали. Если б смысл моей жизни был в них, я бы уже давно гулял по Нью-Йорку. Реально: предлагали и работу, и издательство для публикации моих стихов и прозы... Нет, Америка — это не мое. Я живу в России. И не гоняюсь ни за чем...

Записал Алексей КОРЯКОВ.

Фото Светы ЛОСЕВОЙ из альбома «Светапредставление»

Изображения