Великие Октябри
Деклассированным Элементам (1988)

Янка не имеет истории. Она не меняла место жительства, стиль, образ. Она записала, по сути, единственный альбом — десятка полтора-два многократно переписываемых потом песен. Плюс выпущенный уже после ее смерти цикл менее известных композиций «Стыд и срам». В принципе, это личное дело каждого: выбирать звенящие гитары на «Великих Октябрях», ненавязчивый аккомпанемент на «Не положено» или грязное жужжание гитар Летова на «Ангедонии» и «Домой». Кстати, и Летов — человек с гитарой, как черный ангел, стоящий сзади — в те времена тоже не менялся. Янка — вся в точке, вся в глубине. Она не имеет протяженности.

Первые стихотворения Янки Дягилевой датируются 85-м годом. Общаясь с музыкантами «Калинова моста», она стала соавтором песни «Надо было», но никакого дальнейшего продолжения это сотрудничество не имело. В то время Янка пела свои песни двум-трем подружкам-хиппи, с которыми училась в институте. Выносить эти песни на более обширную аудиторию она стеснялась и не стремилась — до тех пор, пока не познакомилась с Башлачевым и Летовым.

С СашБашем Янка пересеклась на одном из его новосибирских квартирников осенью 85-го года. Они бродили по ночному городу, и когда Башлачев встретился с отцом Янки, то сказал ему: «Ваша дочь знает о жизни гораздо больше, чем вы можете подумать...» После этих бесед Янка начала «оформлять» свои стихи, хотя петь по-прежнему не решалась.

Переломный момент в отношении к собственным песням произошел у нее после знакомства с Летовым, который всегда стремился к тому, чтобы любое творчество было обнародовано. Тогда Янка испытывала чувство тотального одиночества, пережив сильное потрясение от недавней смерти матери. Вместе с Летовым Янка «уходит от погони» (см. «Мышеловка») и срывается на несколько месяцев в бега. В течение лета 87-го года они автостопом путешествуют по стране: Свердловск-Ленинград-Коктебель-Симферополь-Киев-Омск-Новосибирск.

Выступая на хиппистских тусовках, Янка видит реакцию людей и убеждается в том, что ее песни вызывают у слушателей живой интерес. Вернувшись домой, она наконец-то поверила в собственные силы и буквально расцвела. Она пишет новые песни, играет на бас-гитаре с «Гражданской обороной» и мечтает о создании собственной группы «Великие Октябри».

В начале июня 88-го года Янка вместе с Летовым оказалась на панк-фестивале в Тюмени. Поскольку своей команды у нее все еще не было, она собиралась выступать с музыкантами из «Инструкции по выживанию» и «Гражданской обороны». Это был ее дебют на «большой сцене», состоявшийся перед переполненным залом — на фоне плаката «В наших песнях молодость и сила, оттого и песни так красивы».

...До начала фестиваля оставалось около двух недель. Лидер «Инструкции» Роман Неумоев знакомит Летова с Женей Шабаловым из местной хард-роковой группы «Вариант», у которого, помимо собственной барабанной установки и репетиционной точки на заводе «Строймаш», имелся минимальный комплект звукозаписывающей аппаратуры. Только что вернувшийся из армии гитарист «Инструкции» Игорь «Джефф» Жевтун принес из дома магнитофон «Орбита», и работа закипела.

Альбом записывался без каких-либо наложений, исходя из популярного правила школьной орфографии: «как слышится, так и пишется». Студийный опыт Янки был минимальным: эпизодическое участие в ранних сессиях «Гражданской обороны» и записанные в студии Летова акустические наброски десяти песен, получившие впоследствии хождение в виде мини-сборника «Не положено».

Никакого звукорежиссера во время записи «Деклассированным элементам» не было, а сама Янка все технические вопросы решала на удивление просто. Она никогда не знала названия примочек и при необходимости говорила: «Я нажимаю кнопочку — эффект включается. Отжимаю — он выключается». Во время этой сессии, несмотря на примитивные условия записи, звук все-таки сжалился над ней. В дальнейшем большинство электрических выступлений Янки происходило при чудовищно плохом звучании, когда ее голос сливался с гитарным ревом — из раза в раз, из раза в раз.

На роль гитариста в «Великих Октябрях» первоначально планировался Дмитрий Селиванов (экс-«Калинов мост»), который накануне выступал в составе «Гражданской обороны» на II новосибирском рок-фестивале. Но Селиванов не приехал ни на запись, ни на тюменский фестиваль вообще. В результате на гитаре все партии сыграл Джефф, причем в ряде композиций он сделал это просто вдохновенно. «Никаких установок на определенный звук не было, — вспоминает Джефф, который накручивал гитарные пассажи через какую-то супердорогую американскую примочку. — Но все было сыграно на подъеме, живо и радостно».

Женя «Джексон» Кокорин («Инструкция по выживанию») извлекал из ударной установки Tokton кастрюльно-булькающую смесь неуверенных барабанных импровизаций. Хэт у него отобрали, поскольку, с точки зрения Летова, хэт придавал звучанию барабанов ненужную мягкость. Сам Летов исполнял партии баса — взрывные ходы с типичным для панк-рока минимализмом.

Янка играла на ритм-гитаре и пела. Аура, исходившая от ее голоса, напоминала первое признание в любви, которое не всегда бывает гладким по подбору слов, но всегда прекрасно по исполнению. Ее песни заполняла бездна боли и трагической печали. Это было одно бесконечное страдание за всех, кто не может выжить «здесь и сейчас», оплакивание тех, кто решился встать на извилистую тропинку, заканчивающуюся «трамваем до ближнего моста». Воплощенный в музыке «детектор лжи», проверка всех и каждого на человечность, на способность сопереживать чужому горю, на способность понять и помочь...

Янке удалось перенести в сибирское лето 88-го года атмосферу калифорнийского «лета любви» двадцатилетней давности. Мелодии ее песен воплотились в подборку электрических баллад и психоделического фолк-рока — со звуком, напоминающим концертные записи Джони Митчел. Прохладно-звонкий мэйнстрим «Великих Октябрей» работает на контрасте с мягким и протяжно-певучим вокалом. Эта мягкость — мягкость плюшевого медведя без лапы, напевность дерева, которое вот-вот будет сломано ветром. Придуманное самой Янкой название «Великие Октябри» со временем приобрело несколько мифологическую окраску, поскольку и в студии и на будущих концертах проект назывался попросту: Янка.

...Временно отступила постоянно опутывавшая Янку депрессия. Казалось, забрезжила перспектива создания собственной группы, возможность выступать на концертах и записывать собственные альбомы с собственными музыкантами. Так ей тогда казалось...

Спустя полтора года Янка записала еще два альбома — «Ангедония» и «Домой». В этой сессии участвовали музыканты ее группы: Игорь «Джефф» Жевтун (бас, гитара), Сергей «Зеленый» Зеленский (гитара, бас), Аркаша Климкин (барабаны), а также Егор Летов — в качестве аранжировщика, саундпродюсера и гитариста. И хотя из «Деклассированным элементам» в эти альбомы вмонтированы несколько композиций, все же это было принципиально иное восприятие Янкиных песен — восприятие с точки зрения Егора Летова.

«Раздражающую меня этакую весьма скорбную, пассивную и жалкую констатацию мировой несправедливости, заметно присутствующую в Янкином материале и исполнении, я решил компенсировать собственной агрессией, — вспоминает Летов. — Что мне в той или иной степени, как мне кажется, удалось».

Подобная жестко-деструктивная трактовка Янке то нравилась, то не нравилась — но все последующие альбомы она хотела записывать уже самостоятельно. Разговоров об этом велось предостаточно, однако реального шанса так больше и не представилось.

Примерно с конца 90-го года Янка прекращает выступления и почти перестает писать песни. Ее отец вспоминает, что у Янки начала прогрессировать депрессия — она все время стремилась уединиться в своей комнате, отвечая на все вопросы: «Мне не о чем говорить».

...Существует теория, согласно которой в Новосибирске все транссибирские коммуникации теряют свою привычную одномерную зигзагообразность. Жители города, стиснутого со всех сторон огромными ледяными равнинами, испытывают колоссальное напряжение, которое в отдельных случаях создает уникальный сквозной канал связи с Космосом. Похоже, у Янки такая полумистическая связующая со Вселенной нить в какой-то неосознаваемой форме все-таки существовала. Ее чистая и открытая душа словно ощущала и принимала это незримое общение и сама становилась ретранслятором очищающих излучений. «Как же сделать, чтоб всем было хорошо», — пела Янка в «Нюркиной песне». К 24-м годам через нее прошло такое перенапряжение, что все существовавшие предохранители просто не выдержали. Ее захлестывала боль, и она уже больше не могла ни петь, ни ходить по земле.

Те, кого Бог касается своим перстом, сгорают порой крайне быстро. Трагедия состояла не только в факте самоубийства Янки, но и в том, что ее бывшие соратники считали (и считают), что другого выбора у нее, по большому счету, просто не было.

«Если не хватает энергии и сил сделать шаг вперед, нужно умирать, — заявил Летов вскоре после Янкиной гибели. — Либо человек идет вверх, либо он ломается. Мы не сможем себе позволить быть стариками».

Изображения