УЖЕ НЕ СТРАШНО
Гражданская Оборона в программе А

«Мы взяты в телевизор, мы пристойная вещь
Нас можно ставить там, нас можно ставить здесь, но
В игре наверняка
Что-то не так.» — БГ, 1981

Первая демонстрация Гражданской Обороны по ТВ. Программа А прославилась полуторачасовыми (и больше) интервью, которые берет ребенок (Сергей Пацюк, кажется), с БГ, Эдуардом Хилем, и прочими знаменосцами эстрады. Когда я узнал про появление Егора Летова в этом формате, я был весьма заинтригован. Но все объяснилось гораздо проще: никаких интервью с Егором, вместо этого несколько концертных записей и минуты три (в общей сложности) отрывков из какой-то летовской декларации — черно-белая пленка, с ужасающими помехами. Летов, среди прочего, утверждал, что в России рока (вне Русского Прорыва) нет, а то, что есть — омерзительная гниющая масса (несомненно правда, sans Рада и Терновник). Ребенок брал интервью у Алексея Цветкова, бывшего ответ-редактора Лимонки (он ушел оттуда вместе с Дугиным), это длилось (в общей сложности) минут 5, а остальное время (минут 20) транслировали телевизионную запись концерта ГО с флагом НБП над сценой: «Дурачок», «Все Идет По Плану», «И Вновь Продолжается Бой». Несмотря на поздний час (около 3-х ночи), все матерные слова заменялись неприятным писком. Цензура, бля, нахуй.

Цветков, человек весьма уважаемый, известен Интернет-общественности по повести Сидиромов, одной из первых представленной Дм. Кузьминым в Тенета. Ребенок спрашивал его про анархизм, а в субтитрах отрекоммендовал «Алексей Цветков, литератор». В общей сложности Программа А длилась где-то около получаса. В конце передачи голос за кадром с удовлетворением заметил, что представленные «Программой А» кадры — единственные видео-записи Гражданской Обороны для ТВ, в ДК «Крылья Советов» сейчас помещается рынок, а ГО в Москве больше не выступает.

Несмотря на смехотворную короткость звучания (Программа А длится, по-моему, в среднем часа 2-3), передача сопровождалась удивительной активности мифотворчеством. В создании примитивных мифов о ГО повинен отчасти сам Егор, видоизменяющий прошлое ГО в соответствии со своими текущими убеждениями; так, в черно-белой декларации он заявил, что он и ГО всегда были коммунистами и боролись против искажения коммунистических (ленинских, что ли?) идеалов поздним совком. На удивление нечестная позиция, для автора десятка анти-ленинских и антисоветских песен. Цветков же комментировал Летова, исходя из двух тезисов (тоже, на мой взгляд, мифологических):

• Величие и уникальность Летова-художника в том, что в 1990-м году он единственный из рок-музыкантов высказался против демократии и за революцию
• Восстание — это кровь, погромы, грабежи и битье витрин, но в обществе есть меньшинство, для кого Восстание — Истинный Путь, и Егор из их числа.

Совместными усилиями Летова и Цветкова, ГО загнана в гетто музыкантов-погромщиков, во имя уникальности своей художественной позиции (Цветков) или же во имя торжества идеалов совка (Летов) подстрекающих к Восстанию трудных подростков. Восстание, надо полагать, заключается в погроме футбольного стадиона. Меньшинство, пусть даже экстремистское, но с четко очерченными целями и социальной нишей — таким образом Система (она же Демократия) организует оппозицию в структурно родственные Системе и беспомощные организации.

Альтернативное (по-моему, более адекватное) вИдение Гражданской Обороны принадлежит Сергею Гурьеву: в конце горбачевского периода, на смену социальному року («Скованные Одной Цепью», «Шар Цвета Хаки», «КГБ-Рок») пришел рок экзистенциальный, так сказать фатум. Экзистенция лучше всего проявляется в состояниях пограничных и экстремальных, нездешних. Солдаты экзистенции находились в непрерывной войне с силами детерминизма и бытия как оно есть. Политический протест как следствия глобального, религиозного несогласия с условиями существования — «Я всегда буду против». Не так уж далеко экзистенциальное неприятие это от национал-коммуниста государственника Проханова, сказавшего: «Я этот строй, этот режим физически ненавижу, как и все, как и вы, я его ненавижу уже просто даже не морально, не политически, и не физически, а как-то религиозно ненавижу...»

Про глубинную общность позиции анархиста (анарха) и радикального русского государственника писал Хаким Бей и (особенно много) Дугин. Впрочем, Летов в своей идеологии анарха-государственника — уникален. Дугин, превосходно ориентирующийся в этом круге идей, проделал эволюцию, обратную летовской — от радикализма правого и традиционалистского в 1980-х — к синтезу традиционализма и анархии (1990-е). Дугин об этом говорит прямо, а Егор переписывает историю ГО с позиций государственного палео-коммунизма в духе газеты Советская Россия Система только этого и ждала — записав Летова в пенсионеры коммунисты, можно показывать его по ТВ и крутить по радио — УЖЕ НЕ СТРАШНО.