Его борьба

Ровно десять лет назад, 12 апреля 1987 года произошло событие, которое для истории российской рок-революции было столь же значимо, как выстрел «Авроры» для революции, прогремевшей семью десятилетиями раньше: первым публичным выступлением на 1-м Новосибирском рок-фестивале заявила о своем выходе из подполья самая «экстремальная» команда страны — «Гражданская оборона». Судя по сохранившейся записи, это был далеко не лучший концерт группы. Авторство значительной части исполнявшихся песен принадлежало не Егору Летову, а ребятам из пригревшей его в дни гонений в качестве басиста посредственной панк-команды «Адольф Гитлер». Не отличавшаяся особой напряженностью энергетика говорила скорее об опьянении внезапно выпавшим глотком свободы, чем о тщательно подготовленном акте «музыкального терроризма», а кидавшиеся в зал лозунги, повергнувшие в шок новосибирских комсомольских функционеров, уже двумя годами позже станут общими местами многих вполне легальных митингов. Но все издержки были ничтожны по сравнению с самим фактом получения музыкантами достойной награды за несколько лет отчаянной борьбы за существование.

У вас жизни, как промасленная бумага.
У вас мечты, как выстиранные пододеяльники.
У вас мир, как противогаз.

...В общем-то в текстах самодеятельного омского ансамбля «Посев», в 1985-м переименованного в «Гражданскую оборону», не было никакой «антисоветчины» — обычный иронический абсурд, смешанный с легким подростковым максимализмом (ну разве что цитата из известного гимна сталинских времен в песне про Чебурашку, да еще произведение под названием «Ленин жив» с весьма крутым даже для диссидентской прессы эпитетами в адрес вождя!). Музыка тоже несла явный налет ученичества — Сергей Летов, брат лидера состава и автора почти всех песен Егора (Игоря) Летова, будучи человеком достаточно известным в столичных джазовых и рок-н-ролльных кругах, принимал активное участие в студийных концептуальных опытах «ДК» Сергея Жарикова и оказывал заметное влияние на творчество «Посева». О качестве ранних записей Летова-младшего и говорить не стоит — большая их часть сейчас представляет интерес разве что исторический и разбросана по сотням частных коллекций без всякой надежды на последующее переиздание.

Но по воле случайности какая-то из этих кустарных пленок попала в руки бдительной матери гитариста Андрея Бабенко. В прессе как раз набирала обороты антироковая кампания, в центре одно за другим фабриковались судебные дела против популярных групп («Аракс», «Воскресенье», «Браво»), на периферии проводились повальные чистки, заканчивавшиеся бодрыми рапортами: «У нас в городе с роком все в порядке — его у нас просто нет!», по организациям, специализирующимся на работе с молодежью, ходили списки запрещенных записей, и на волне всеобщего подъема видная партийная функционерша посчитала своим долгом сообщить куда следует. Бойцы невидимого фронта прореагировали оперативно — завертелась карусель из бесконечных обысков, «случайных» нападений и побоев неизвестными на улице среди белого дня, допросов с угрозами и требованиями отречься от своего творчества.

Судьба многих безызвестных подвальных музыкантов этим и заканчивалась, в данном же случае получилось обратное — унижения закалили душу художника, укрепили его в понимании своего предназначения. И когда Егор Летов, сбежавший прямо из кабинета следователя буквально за несколько минут до официального взятия под стражу, год спустя появился перед публикой, это был совсем другой человек — зрелый, самостоятельный, выросший из коротких штанишек совдеповского панка и сам рок-н-ролл считающий всего лишь средством борьбы с оккупировавшей Вселенную обывательщиной во всех ее проявлениях — и в бытовом, и в государственном.

Они сражались за Родину.
Свирепо целовались на виду у всей Вселенной.
Бродили яко по суху по шалой воде.
Сеяли зной, пожинали апрель.

Кто-то из знакомых недавно сказал мне: «Сибирь — удивительный край, где по улицам бродят персонажи Достоевского». Мудрено ли, что лицо так называемого «сибирского рок-феномена» вот уже целое десятилетие определяет столь «достоевский» тип, как Егор Летов (Раскольников? Иван Карамазов? Ставрогин? — это уже кто как воспримет). Превратить всю жизнь в нескончаемый эксперимент над собой, в опасную игру со смертью, в бунт против всего и вся, в постоянное насмешливое поддразнивание темных сил и не изменить себе в постоянно меняющемся мире не под силу даже очень сильному человеку. Тем не менее, при всех внешних метаниях и противоречиях (от гимна «Анархия» до заявления «Я не верю в анархию!», от декларации ненависти к красному цвету — до дружбы с Дугиным и Лимоновым и... видимо, обратно — в случае прихода к власти последних), все летовское творчество представляет собой логично выстроенное исследование трагической сути человеческого бытия на планете Земля.

Философскую суть поэтики сибирского рока, по-моему, неплохо выразил в своей знаменитой «Песне гвоздя» соратник Егора Олег Судаков («Манагер»): вся композиция состоит из истошно выкрикиваемых на фоне гипнотизирующе-монотонного хорового бормотания и звяканья каких-то железных болванок слов боли и отчаяния: «Больно»... Горячо!... Больно!...«. Человек, рождаясь из пучины огня, приходит на свет лишь для того, чтобы хорошенько получить по башке и заржаветь... Герою песен не дается ни малейшей надежды на твердую почву под ногами, даже когда речь заходит о суициде, очевидно, что это — не подсказка выхода из духовного тупика, а очередная опасная игра романтика-пессимиста. Если опять же вспомнить Достоевского с его формулой «Надобно, чтобы всякому человеку было куда пойти», можно сказать, что в летовских песнях, как, впрочем, зачастую и в реальной жизни, «пойти» некуда. Безвыходность, пожизненная неутолимость «духовной жажды» констатируется на предельном надрыве, но без дидактизма, без пафоса — просто иного не дано, и следует это принять как должное:

Вот и все, что было -
Не было и нету.
Все слои размокли,
Все слова истлели.
Все как у людей...

Хоть когда-либо всерьез занимавшиеся творчеством люди знают, что лучшие вещи создаются, как правило, в самые жуткие периоды жизни — отчасти как следствие упрямства перед лицом беды, отчасти — как единственная возможность хоть кому-то рассказать о пережитом тобою. А сам факт создания подобного произведения может любому, даже самому беспросветно-пессимистическому тексту придать жизнеутверждающий характер. Гораздо более губительна для художника ситуация, когда более или менее благополучная обстановка, однообразный, но более или менее сносный быт, элементарное отсутствие недоброжелателей, способных стереть тебя в порошок, вероломно крадут вдохновение или еще того хуже — превращают былого бунтаря в самодовольного циника. Видимо, руководствуясь именно такими опасениями, Летов в последние годы, в самом зените славы снизил свою творческую активность, сознательно уйдя в тень.

Популярность его среди ценителей колючего провинциального рок-андеграунда, по сравнению с концом 80-х, все равно не спадает, показателем чего выступает хотя бы пиратский аудирынок. В настоящий момент не существует в России ни одного музыканта, которого крали бы в таких же количествах, как Егора — благо материала предостаточно: ставшие уже классическими студийные альбомы «Гражданской обороны», коих в иные годы выходило штук по пять разом, концертные буклеты, акустические «квартирники», по качеству мало чем отличающиеся от пленок ранних советских бардов образца 1965 года, студийные радиоперформансы, известные как продукция группы «Коммунизм», просто интервью... По масштабу и культовости фигуры Егор Летов занимает в ряду современных «поющих поэтов» примерно то же место, что Высоцкий в 70-х, только и разницы, что нынешняя публика уже не ждет от барда сенсационных откровений и искать понимание приходится не среди широких масс, а в узком кругу маргинальных интеллектуалов.

К сожалению, всякая революция, тем более рок-н-ролльная, рано иль поздно кончается новым погружением страны в сонное, застойное попсовое болото, и в такие периоды тем, кто еще не утратил чуткой души и болезненной совести, жизненно необходимо услышать из уст певца-пророка, игнорируемого официальными средствами массовой информации, вечно актуальное для Русского Поля Экспериментов: «Все не так, ребята!»

С вечера застолье.
Поутру похмелье.
Перец, соль да сахар...
А только вышло по-другому.
Вышло вовсе и не так...

***

Ретро-цитата недели имеет прямое отношение к творчеству нашего сегодняшнего героя. Относительно недавно витрины многих ларьков, специализирующихся на торговле аудиокассетами, заполнились новыми переизданиями старых альбомов Е. Летова, «Коммунизма» и «Гражданской обороны». Помимо отличного звучания переведенных записей, на каждой из кассет обращает на себя внимание вкладыш с перечнем песен. Вот как звучат, к примеру, названия некоторых хитов из альбома «ГО» «Боевой стимул» (1988) — орфография, видимо, авторская:

«ни кто не хотел умирать», «породокс», «кто здохнет первым»...

Кстати, в качестве редактора всей серии выступает А. Бурлака — один из корифеев современной молодежной питерской прессы.

О. ГАЛЬЧЕНКО

Изображения