Янка Дягилева
Ангедония

BSA Records (CD, MC)

Ангедония — диагноз, поставленный Янкой этому, увы, столь несовершенному миру. Нет, не боролась она, подобно Егору с Ромычем, на невидимом рок-н-ролльном фронте. Все ее творчество — крик о помощи еще не заболевшим полным отсутствием радости.

Вероятно, это один из ее самых мрачных альбомов. В первых песнях (“По Трамвайным Рельсам”, “От Большого Ума”) еще есть проблеск надежды, желание вырваться из бредового мира серых фуражек и кабинетов, где с портрета улыбается “железный Феликс”, хотя попытки уйти от всего этого могут оказаться неудачными... Жесткий саунд по-летовски надрывной гитары сменяется ритмичным боем акустики (“Медведь Выходит”), лаконичным рассказом о том, как борются за право на жизнь загнанные в угол. На смену этому приходит тотальная истерика (“Декорации”), а она замещается состоянием внутренней опустошенности (“Мы По Колено”, “Берегись”). После навеянной летовским сарказмом “Гори-Гори Ясно”, “Рижская” выглядит, как депрессивно-обреченная.

Две последние песни стоят особняком. “Чужой Дом” как бы подготавливает нас к восприятию картины мира, разворачивающейся в заключительной композиции (“Ангедония”). Собственно говоря, песней ее уже никак не назовешь, это, скорее, масштабное: noise-полотно, представляющее господство ангедонии. Становится ясно, что все предыдущие песни альбома были лишь прелюдией. Здесь и взгляд на окружающее через призму собственного “я” (“Убили меня, значит, надо выдумывать месть”), и емкий образ Родины (“Православная пыль, ориентиры на свет — соляные столбы...”), и саркастически безнадежные ужасающие “картинки” (“Сатанеющий третьеклассник во взрослой пилотке со звездочкой повесил щенка — подрастает надежный солдат...”). В целом, выстраивается, как бы постепенно собирается, подобно мозаике, огромное изображение вселенского Апокалипсиса, в котором растворяются все “Я” и “Мы”, выплеснувшие свою истерику в первых песнях... Вокальная партия основана на интонациях русского народного плача-причета, которые своеобразной путеводной нитью проходят не только через альбом, но и через творчество Янки. Только если в песне “От Большого Ума” все распевы звучат мягко и придают свойственную русским песням лиричность и задушевность, то в “Ангедонии” они, подобно набату, предвещают чуть ли не конец света, а сама Янка предстает перед нами уже не просто страдающей русской девушкой, но женщиной-символом, эдакой юродивой провидицей.

Впечатление от альбома остается странное: борьба за свои идеалы, за свой мир, истерика одинокого человека, не согласного на примирение с действительностью, вдруг начинают казаться чем-то совсем неважным и незаметным, когда на первый план выходит всепоглощающий ужас перед фантомом, название которому — Ангедония.

• • • • •

Настя БАРТЕНЕВА

Изображения