«СТРАННО, МОЙ ДРУГ СРЕДИ СВОЛОЧИ СВОЙ»

Крушение мифов — вещь всегда болезненная. Особенно — такого грандиозного мифа, как «анархист Егор Летов». Еще бы — как ведь было здорово — наш человек в контркультуре! На каждого, надевшего майку «Г.О.», можно было смотреть как на потенциального сторонника. Песни Летова подчас оказывались решающим аргументов в убеждении колеблющихся, под эти самые песни выходили на акции, залезали на заводские трубы, захватывали заводоуправления. И вот теперь...

Газета «Завтра» (бывший «День»): из беседы Летова с Жариковым, мы узнаем, что никакой он не анархист, а национал-большевик. Теперь он полностью за русскую идею и увлеченно братается даже с теми, от кого многие патриоты брезгливо отмежевываются — с гитлеровцами-баркашовцами...

— И это тот самый человек, который написал «Общество Память»? — недоумевают его поклонники. — Что же с ним случилось? Какая муха укусила?

Да, обидно. За себя, и за песни его старые — тоже. И сознание, что многочисленные поклонники Г.О. отправятся не под черные, а под совсем иные знамена — тоже не вдохновляет.

Так в чем же дело? Версия, что это стеб — не канает. Достаточно почитать беседу Жарикова и Летова в «Завтра», чтобы понять — это всерьез. Еще одно легкое объяснение — «крыша поехала» — тоже ничего не говорит.

Что ж, попробуем разобраться. Как писала в «Новой газете» Оксана Афанасьева, песни Летова — это непрекращающаяся истерика. Причем, добавлю от себя — истерика интеллигентская. Или хипповская — как кому больше нравится. Тот, кто теперь говорит, что всегда сочувствовал «Красным бригадам», в своем творчестве удивительно миролюбив. «А убить он никого не звал. Разве что государство. И то — в себе» — замечает все та же Афанасьева Оксана. Вся агрессия Летова направлена на самого себя. В отличие, скажем, от Кинчева или Шевчука. Это первое.

Второе — Летов не стремился никого шокировать, он пытался — докричаться, объяснить, что в этом мире все не так, как надо, что он жить так не может и не хочет.

И третье. Ник Рок-н-Ролл как-то сказал о Летове: «Я бы с ним в разведку не пошел. Ему никто, кроме себя, не интересен».

Знакомое сочетание психологических черт. Где мы это видели? Правильно — Алан Паркер, фильм «Стена», музыка группы «Pink Floyd». Помните, как герой, обломившись на всем, хочет умереть (а разве не Летов возводил в культ суицид?),но не умирает, а перерождается — и выходит на сцену фашистским вожаком? Это понятно — когда понимаешь, что в этом мире «Того, что хотелось бы нам — нет», но, в отличие от Шевчука, в возможность его изменить не веришь. Что остается? Либо умереть, либо принять гнусные законы этого мира. В принципе — это и есть смерть. Клиническая ли, или окончательная — кто знает...

Это можно оценить по беседе Летова с Жариковым. Она ужасна банальна, скучна до невероятия. Трескучие фразы на тему «мы вместе», проклятия всем рок-музыкантам, не разделяющим позиции «Дня», уверения, что мол «ща как подымемся, да победим»... Тоска. В таком состоянии уже безразлично, что проклинаешь. Уже не трогает, что «русская идея» в данной интерпретации — откровенно воняет. Что... Впрочем, что теперь? Каждый сходит с ума по-своему. И умирает — по-своему. Дальше? А ничего хорошего не будет. Либо Летов пойдет по этой тропе до конца — то есть сравняется с исписавшимся Жариковым, который давно уже перестал быть музыкантом (а был ведь — и каким!) Либо поймет, куда его занесло — и это будет еще один страшный облом. Но так или иначе — теперь Летову предстоит бороться с собственными песнями — которые остались, которые уже не забудешь, не сотрешь — от которых хоть сто раз отрекись — а они все равно будут звучать. И то, что Егор Летов эти песни создал, гораздо важнее, чем цвет знамен, под которыми он сегодня стоит. Потому что ведь все равно кто-нибудь, найдя старые пленки, услышит с них не «русскую идею», а все то же:

ДА БУДЕТ АНАРХИЯ!

Изображения