Смерть выбирает лучших...

У меня в сумке до сих пор «живёт» старый блокнот — с прошлой осени, с «Рок-Азии». Обложка его перемазана пастой — это от плотного, мощного «саунда» группы Янки Дягилевой — панк-фолк-рок-барда — потёк стержень. Там же, в блокноте, два густо исписанных листочка с вопросами к Янке, заготовка интервью. Но интервью тогда не получилось: Янка не согласилась. «Просто поговорить — пожалуйста, но в газете не должно быть ни строчки...». — «Но почему? Может быть, Вам это не нужно, но это может быть нужно другим...». — «Те, кому нужно, сами разберутся, кто я и зачем всё это...». В ней не было избалованности, рокерского «форса» и хлёстко-эпатирующего выпендрежа. В эпицентре беззапретной «рок-азиатской» вольницы мы разговаривали с ней на «Вы» и не испытывали от этого стеснения...

Я действительно не записала тогда ни строчки. Но время от времени обрывки из этого разговора потом всплывали в памяти. Мы заговорили о Башлачёве, о его смерти, и Янка сказала, что да, бывает так плохо, что хочется и пожалеть себя, «но я тогда думаю, что есть люди, которым ещё хуже, чем мне. Чего себя-то жалеть...». — «Слышала, будто на „Мелодии“ готовится Ваша пластинка?». — «Ложь. Не записывалась и записываться не собираюсь, даже если предложат...». И опять про то, что если кому нужно... На фоне бесконечных разговоров о коммерческих подходах, о «раскручивании» групп, о том, как прорваться, пробиться, продраться, Янкины слова были чем-то вроде стакана воды, выплеснутого в лицо. Янка с отвращением смотрела на толпу, мирно шелестевшую в табачном тумане клуба участников, и яростно чеканила: «Я ненавижу тусовку! Эти люди хоронят рок...».

Простите, Яна! Я не знаю, как по-другому озвучить свой «Реквием» для Вас. Вы погибли, и мы, скорее всего, никогда не узнаем, был ли то несчастный случай или страшная необходимость. Смерть самых лучших выбирает, а живым оставляет право мучиться потерями и болью...

Е. ГАВРИЛОВА.

Изображения