источник: | |
дата: | 1991.05.24 |
издание: | Совет № 60 |
текст: | Т. Роксо |
фото: | |
см. также: | Изображения |
источник: | |
дата: | 1991.05.24 |
издание: | Совет № 60 |
текст: | Т. Роксо |
фото: | |
см. также: | Изображения |
Погибла Янка.
Что мы знали о ней? Сибирская девчонка, «панк-звезда»... Да какая «звезда»?! Одна-две кассеты, записанные неизвестно как и где.
Под руки степь, в уши о вере,
В ноги поклон. Стаи летят.
К сердцу платок,
камень на шее,
В горло глоток —
может, простят?
Вечером 9 мая в Новосибирске она вышла из дома и не вернулась. Только через неделю в реке Ине нашли утопленницу. Опознание однозначно: Янка.
И в тихий омут — буйной головой.
Колесо вращается быстрей...
Скорее всего — самоубийство.
За какие-такие грехи
задаваться вопросом:
Зачем и зачем и зачем
и зачем и зачем
и зачем и зачем? —
Домой!
Сейчас трудно писать о ней, слишком больно. Да и что могут теперь наши слова?
Лучше — её стихи...
Т. РОКСО.
* * *
А ты кидай свои слова в мою прорубь,
Ты кидай свои ножи в мои двери,
Свой горох кидай горстями в мои стены,
Свои зёрна — в зараженную почву.
На переломанных кустах — клочья флага,
На перебитых фонарях — обрывки петель,
На обесцвеченных глазах — мутные стёкла,
На обмороженной земле — белые камни.
Кидай свой бисер перед вздернутым рыком,
Кидай пустые кошельки на дорогу,
Кидай монеты в полосатые кепки,
Свои песни — в распростёртую пропасть.
В моём углу — засохший хлеб и тараканы,
В моей вере — цветные краски и голос,
В моей крови песок мешается с грязью,
А на матраце — позапрошлые руки.
А за дверями роют ямы для деревьев,
Стреляют детки из рогатки по кошкам,
А кошки плачут и кричат во всё горло,
Кошки падают в пустые колодцы.
А ты кидай свои слова в мою прорубь,
Ты кидай свои ножи в мои двери,
Свой горох кидай горстями в мои стены...
* * *
Крестом и нулём запечатанный северный день,
Похожий на замкнутый в стенах семейный скандал,
Рассыпалось слово на иглы и тонкую жесть,
А злая метель обязала плясать на костре.
Столетней бессонницы в горле гудят провода.
Болит голова, это просто болит голова.
А вот и цена, и весна, и кровати стена,
А вот чудеса, небеса, голоса и глаза.
Чужая дорога неверною левой рукой
Крестом зачеркнула, нулём обвела по краям.
А я почему-то стою и смотрю до сих пор,
Как многоэтажный полёт зарывается в снег...
Истлевшая осень — золой на осколках зубов,
Конечную степень усталости меряет ночь.
Болит голова, это просто болит голова.
Стоять и смотреть — это просто простить и молчать.
Крестом и нулём разрешились пустые места.
В безвременном доме за разумом грохнула дверь.
Рассыпалось слово на иглы и тонкую жесть,
А злая метель обязала плясать на костре...