ГрОб-Хроники | Этажом ниже № 1 — Тусовка вокруг «Г.О.Н.Я»

источник:
дата:	апрель 1990
издание:	Этажом ниже № 1 «Янка» (Сборник материалов)
текст:	Джулиан
фото:	П. Дементьев, А. Марков
см. также:	Изображения

ТУСОВКА ВОКРУГ «Г.О.Н.Я»

Москва. 17-е февраля. 19 часов. Немного холодно, но этого не ощущаешь, потому что знаешь, где сейчас окажешься. А оказаться все мы должны были на концерте «Гражданской обороны», Ника Рок-н-Ролла и Янки. Кампания подобралась отличная. Ещё издалека, подъезжая на машине, были видны толпы народа. Как потом выяснилось, такая же толпа была в фойе ДК МЭИ, и ещё одна в зале. Только толпы вне зала отличались от той, что была в зале, отсутствием билетов. Но тем, у кого всё же были билеты, но находились в фойе, пробраться в зал ну никак не светило, так как количество человек на метр превышало 6. Из-за этого не пришлось увидеть начало сейшена. Наконец, народу, стоявшему в фойе, надоело стоять, и они принялись ломать двери. На первую попытку вышел на свет директор ДК, и сказал, что если все успокоятся, и выстроятся в очередь, то всех пустят без билетов. Директор, видимо, не видел, сколько народу стояло на улице, и поэтому не знал, что если все выстроятся в очередь, то они перегородят дорогу транспорту. А панки, с детства привыкшие быть людьми культурными, решили не нарушать правил дорожного движения, и подождав ещё пару минут, предприняли вторую попытку сломать двери. Вторая попытка оказалась также неудачной, но директор не появился. Третья попытка была удачной, но со стороны властей, так как приехали менты и скинули всю толпу вниз с лестницы. Благодаря этому люди с билетами, наконец-то, смогли попасть в зал, где уже во всю играла какая-то местная команда. Как раз в момент нашего (ред. колл. «ЭН») появления в зале, на сцену вылез Ник, чем вызвал волну оваций. Ник спел 3–4 песни, наказав старухе, чтобы она веселила старика. Ничего остального понять не удалось, так как звук оставлял желать лучшего. Конечно имело большое значение в качестве исполнения самих песен и то, что Нику подыгрывала не «КОБА». Барабанщик, поражающий своей массой (как выяснилось это был один из преподавателей по классу «фано» одной Московской Детской Музыкальной Школы), стучал ещё ничего, однако все поражались, почему ведущий барабан после его игры остался таки без дырки. Игра же гитариста вызывала полное недоумение, так как движение его пальцев было настолько хаотично, что появление звуков (в тонах) вызывало ассоциации скорее всего с броуновским движением. Но в этом был свой кайф. Вскоре Ник, вдоволь наоравшись в микрофон, удалился, и зал находился в ожидании появления «Гражданской Обороны». Ждали минут десять, но терпению есть предел, и все начали возмущённо орать. На крики вышел... директор ДК и сказал, что если галдёж не прекратится — то концерта не будет. Но в этот момент вопреки его ожиданиям появилась «Гражданская оборона» и стала подключаться к аппарату — директор испарился. Ох уж эти директора. И кто их только ставит на такие посты, их, неумеющих себя вести достойно перед музыкантами и другими людьми, которые в сто раз умнее.

Егор, убедившись, что микрофон не работает и «не известно», сел на пол и сидел с таким выражением лица, как будто вокруг него никого нет. Наконец микрофон дал о себе знать лёгким свистом. Егор встал и сказал, что этот концерт — последний концерт. (Ха..., ну да ладно, не будем стебать Игорька). Заглушая последние слова Егора, музыканты начали играть что-то до ужаса знакомое, но что, узнать так и не пришлось, так как Егору не пришлось петь. Он в это время занимался тем, что просил сделать голос на мониторах громче. Но наши операторы — самые советские операторы в мире... Поняв, что просьбы его напрасны, он остановил играющих. Тут же они начали играть песню «Вам насрать на моё лицо», которая пришлась очень кстати. Зал вопил от восторга. Но по окончании песни крики не смолкли, да и не могли. Сразу, без перерыва началась другая композиция. «Кто здесь самый главный анархист?», и казалось, каждый в зале закричал: «Я!» Потом начали играть раздражение, которое дошло до того, что Егор начал кататься по сцене. Потом последовали другие немало известные песни: «Всё наоборот», «Мы в глубокой жопе», «Я сяду на колёса, ты сядешь на иглу», «Новая правда, новая вера». Глядя на Летова, мысли переплетались, и ничего невозможно было понять. Он являлся чем-то непонятным на этой сцене, переполненной людьми. В его лице совмещались одновременно сразу несколько личностей. То он выглядел самолюбивым диктатором, то язвительным пророком, то маленьким худеньким человечком, который пел о чём-то, что можно было назвать «Гражданской обороной». В текстах Летова нет конкретизированных образов, а есть набор слов, который в совокупности действует на мозг так, что понимаешь то, что и так было бы понятно, но не замечалось им. Он говорит то, что ни один другой человек не смог бы придумать, то, что считал нужным, а не то, что надо было. Может быть в этом смысл обороны?

Неожиданно на сцене появился Ник. Надо сказать, что он и до этого выходил и бросил своё тело в толпу. Когда он выдернул своё тело из месива рук и голов, на нём не хватало части одежды. Поэтому на этот раз он тихо и спокойно сел на край сцены, пожав Егору руку. Через несколько секунд появилась Янка, и обняв Егора стала подпевать ему: «Всё как у людей...» После этой песни две троицы удалились за кулисы. Наступил незапланированный антракт минут на двадцать. Янка потребовала убрать всех лишних людей со сцены — иначе она петь не будет. «Хирурги» принялись за дело. Этим актом Янка многих напрягла, и половина народа скипнула из ДК. Надо сказать, что на сцене, кроме музыкантов, было действительно много народу. Всевозможные тусовки и знакомые различны. Сверкали лысины Дронов, усы Сержей, бороды Злыдней и фотографы. Наконец на сцену вышла Янка, и описав по ней непонятную траекторию — удалилась. Но вскоре она вышла опять, но не одна, а с музыкантами. Ребята из команды хирурга уже сделали своё дело — на сцене осталось человек десять. Янка начала самой сильной и известной своей песней про трамвайные рельсы. И спев ещё три вещи... удалилась. Да, слишком долго пришлось ждать какие-то 4 вещи. Но на смену ей выбежал Ник и начал что-то петь. Ещё через минуту на сцене появился... директор ДК, и хлопая Ника по плечу говорил ему: «Эй, парень, довольно, ну, хватит, хватит!» Ник в изумлении остановился, и стал выяснять отношения с этим идиотом. Толпа, воспользовавшись паузой, стала кричать: «Всё по плану, всё по плану.» Ник сказал директору, что они исполнят ещё одну маленькую песенку, и он дал согласие (ха, попробовал бы он отказаться). Ник что было силы стал орать в микрофон: «Игорь, на сцену, Егор, Джефф...» Вскоре все собрались и начали играть маленькую (очень «маленькую») песню. То был «План». Егор спел два куплета и передал микрофон Нику. Ну тот, как всегда, начал опять что-то про старуху. Тут на сцену полезла молодёжь. Стоявшие на сцене тоже осмелели, и к Нику с Егором подлетели Дрон, Злыдень, Серж Улыбающийся, Яна и ещё кто-то. Все они стали кругом лицами в центр и обнялись, став похожими на пляшущих папуасов. При этом каждый что-то пел в микрофон. Когда же очередь дошла до Дрона он выдал текст следующего содержания: «Шёл я мимо мавзолея. Из окошка вижу х.. Это мне товарищ Ленин шлёт воздушный поцелуй». На этом сэйшн закончился, за что спасибо Дрону (вырубили звук)...

За кулисами по-прежнему царило оживление, как в физическом, так и в моральном плане. Продавались журнал «ЗЗЗ» и сборник стихов Сержа Улыбающегося. Янка наотрез отказывалась давать интервью. Ник уже успел куда-то исчезнуть, а Егор находился в гримёрной. Но пройти туда было не просто, так как на дверях стоял коренастый чувак и никого туда не пускал. Это был директор «ГО» — Сергей Фирсов. Вскоре к нему подошёл Кирюша -малолетний панкующий придурок — и моментально получил по роже за то, что слишком много суетился на сцене рядом с Ником и Егором. Кстати, из достоверных источников есть информация, что Кирюша, который получил от Фирсова по своему бритому жбану, является талисманом Ника, но это уже другая история. Наконец-то народ начал расходиться. Дверь осталась без охраны. Открыв её, я сразу уткнулся носом в чью-то спину. Комната была битком набита людьми, и было слышно, как кто-то брал у Егорки интервью, задавая ему совершенно идиотские вопросы о политике. Здесь делать мне было нечего. Я закрыл дверь и услышал, что кто-то где-то играет на «фано». Это играла Янка, и играла она что-то не имеющие формы. Слушая её, я сел на пол и чуть не заснул, но тут появилась толпа работников ДК, которая искала технический спирт. Один из них спросил меня: «Кого ты ждёшь?» Я понял, что если я скажу, что жду Летова — я моментально вылетаю отсюда. И поэтому я чисто автоматически ответил: «Я жду Злыдня.» Чувак ещё раз десять переспросил меня, но так и не поняв своими не трезвыми извилинами, кого я жду, отстал от меня. Из разговора этого «Пьяного подростка» с таким же другим я выяснил, этот сэйшн «ГО» был намного культурнее и спокойнее, чем в прошлом году. Но когда мы все вместе уже шли к выходу через зал, я чуть не обалдел от такой культуры и спокойствия — стульев 30 в зале точно не хватало. Выйдя на улицу, мы увидели девушку, которая спала прямо у входа, на снегу (не дождалась видимо кого-то, и уснула). Прихватив её с собой, мы потекли с метро. По пути на вписку Егор говорил что-то про нахальную прессу, Шавырина^*, Троицкого, про пластинки, то ли записанные, то ли не записанные за рубежом. На следующий день мы договорились встретится для интервью (благо Егор вписывался в соседнем доме). Но Егор скипнул к брательнику в подмосковье. С тех пор прошло 5 месяцев. Егора я встречал ещё два-три раза, но у «великих людей — великие дела». Но обещание осталось за ним, так что посмотрим, как умеют держать слово сибирские братки.

III

Следы же Ника Рок-н-ролла объявились довольно-таки скоро. Ник давал квартирный сэйшн у Дрона на хате. Это было нечто. В маленькую комнатку набилось человек 50. Были здесь люди очень разные. В основном это были волосаты и не очень волосатые. Был даже один очень цивильный мэн при галстуке (из КГБ, наверное), который к середине сэйшна просто обалдел от Ника. Да, по-моему, все немного обалдели. Слушать Ника в разных обстановках — слушать разных людей. На сейшне в МЭИ — это «песенно-развлекательный» вариант, а здесь Ник был похож на полусумасшедшего шамана. Подыгрывали ему две гитары и виолончель. Да, Ник дал всем просраться. Описывать его работу невозможно — это надо видеть. Этакий вьющийся гигант, издающий непонятные звуки вперемешку со словами. Чтобы не видеть публику Ник надел чёрные очки. Потом одно стекло из них выскочило, и Ник стал похож на разбойника с необитаемого острова, с сумашедше-выпученным глазом. Постепенно творческая обстановка накалялась, и Ник стал заниматься чистой импровизацией, поразив всех своим рассказом о том, как он рок-н-роллил на партсъезде. Он пел: «Ну, давай, братва, выдвигайте скорей. Ой напьёмся, будет праздничный стол. Я депутат новых мыслей — Ник Рок-н-ролл.» Дальше следовал такой текст: «Я ухожу в кулуары Раисы. Ты ревнуешь меня? Но Раиса Горбачёва — Лучше тебя!» Все ржали от души. Иногда Ник брал в руки гитару и на традиционно своих аккордах (ми-минор и ля-минор-неполный) играл нечто странное и непонятное, и вводил всех в дикое недоумение, но когда он прекращал играть и совершенно спокойным голосом говорил: «Нормально!», то все были ещё в большем замешательстве. Потом Ник отколол такую феню, что все были в упаде. Опять-таки на своих любимых двух аккордах он начал петь: «Пуля просвистела — в грудь попала мне», и со второго куплета перешёл на «Мы вместе!». Сделав две метальные козы, он поковырял ими в носу (все катаются от смеха). «Моё поколение смотрит вниз, мы вместе!» — продолжал Ник. Все ржут. Тут он схватил телефонную трубку и пропел туда: «Твой папа — фашист!» Реакция публики была неописуема. Такого смеха не услышишь даже в юмористических телепередачах. Вставив ещё пару отрывков из Егора и Янки, он продолжал «Мы вместе, мы вместе...» Потом перейдя с «Мы вместе» на «Мы — в месте», показал на заднее место, чем вызвал повторную волну смеха. Далее, сказав обыкновенно спокойно: «Нормально!», удалился на кухню. Был объявлен антракт, после которого был объявлен Бегемот со своими фенями. Он попытался сыграть что-то на гитаре, но после Ника на ней играть было просто невозможно. И тогда он стал просто читать стихи. Тут было всё: и смех, и стёб, и «Ленин и печник»... Все расслабились и оттянулись. Но тут на свет снова появился Рок-н-ролл. Он спел ещё пару вещей, а потом начал читать «Отче наш...» И тут он, неожиданно для всех, треснул гитару об стену и повалился на народ, сидевший у его ног. Ведь должен же был быть конец всему этому, что творилось на квартире у Дрона. Но Ник, лежавший на людях, невозмутимо продолжал читать «Отче наш...» А потом спросил: «Нормально?» Кто-то ответил ему, что не нормально, и усадил на диван. У всех расходившихся по домам было идиотское выражение лица.

Когда все разошлись по домам, и остался только узкий круг знакомых, и я попросил Дрона немного рассказать о Нике, и вот что он сказал: «Ник два года назад был в ссылке в Эвенском национальном округе. Это был единственный русский, который смог сойтись с эвенками. Они восприняли его как своего и посвятили в некоторые тайны шаманства. В 1987 году он собрал в Симферополе группу „Второй эшелон“. А осенью того же года про него вышла провокационная статья, где его обвиняли в пропаганде идей Гитлера, изнасиловании маленьких девочек и пр. Идиотская статья, он бы этого не смог бы сделать.»

ГОЛОС СО СТОРОНЫ: «Как я его знаю, могу сказать — это очень добрый и сильный духом человек.»
ДРОН: «Безусловно. Я его вообще воспринимаю не как рокера, не как панка, не как музыканта, а... Моё восприятие Ника — это один из величайших гуманистов нашего времени, причём масштаба не менее Андрея Сахарова. Просто у Сахарова был выход — вот там трибуна, съезд, а у Ника... В общем после этой провокационной статьи начались жуткие вещи. КГБ натравливало на него всяких там афганцев, гопников. Потом спровоцировали драку, и его упекли в дурку. Там над ним страшно издевались, он прошёл через жуткие испытания. Это невозможно пересказать».

P.S.: Пока Дрон рассказывал про Ника, в соседней комнате из магнитофона звучал альбом Ника Рок-н-ролла «Московские каникулы», который он записал два дня назад с помощью московских друзей. А подробно историю Ника можно узнать, прочитав первый номер журнала «КОНТР КУЛЬТ УР’а».

Д. К.

* ^ Дмитрий Шавырин — ведущий музыкальной полосы «Звуковая дорожка» газеты «Московский Комсомолец».

document.write(document.title.substring(document.title.lastIndexOf("|")+1))

ТУСОВКА ВОКРУГ «Г.О.Н.Я»